Миссис Томпсон уже полчаса перебирала отрезы разнообразных
тканей и никак не могла выбрать материал для платья.
В данный момент в ее руках шуршала органза, и я мучительно
пыталась сообразить, как бы намекнуть почтенной матроне, что этот
материал скорее подходит для юных девушек. Особенно если хочешь
сшить из него пышную юбку.
— Элла, как твои родители? — живо интересовалась поздняя
клиентка. — И сама, оправилась ли после смерти бабушки?
Я вдвое сложила отрез мягкой шерсти, который предлагала миссис
Томпсон до этого, и ответила:
— Мама с папой в порядке, спасибо за беспокойство. За год они
почти пришли в себя. А я… меня очень выручило это занятие. — Я
нежно провела ладонью по столу, столь же древнему, сколь и само
здание, в котором располагалась мое ателье. — Работа лучшее
лекарство от горя.
— И не говори, девонька, и не говори, — покивала седой головой
старушка, которая приходила скорее для того, чтобы пообщаться, чем
что-то купить. — А у нас на ферме что-то сплошные неприятности в
последнее время, даже не знаю, что делать. Жаль дети подались в
Дублин, так что одна одинешенька я.
Тут миссис Томпсон несколько лукавила, так как «бросившие» ее
дети обеспечивали матери постоянную поддержку наемных работников.
Так что было кому и коров доить и урожай собирать. Недавно даже
новый трактор купили.
Но старушке очень не хватало общения.
— Да то молоко скиснет, хотя доили вечером, то зерно для
посевной по амбару рассыпано. И чует сердце мое — что-то тут
нечисто! Хотя работнички и говорят, что просто мешок упал верхний,
да коты потом поигрались.
Я пожала плечами и сказала:
— Мне ли вас учить? Поставьте блюдечко с подношением для брауни.
Мало ли, домовой дух шалит — на них это похоже.
Кому угодно другому я бы такое говорить не стала. Но старушка в
дивный народец верила, а потому почему не поделиться своими
соображениями?
— Да пробовала! — Миссис Томпсон всплеснула руками, и возмущенно
уставилась на меня поблекшими глазами. В юности они наверняка
напоминали своим цветом зеленые холмы нашей Ирландии, но с годами
выцвели до оттенка пыльного бутылочного стекла.
— И ничего? Тогда можно попробовать не по-хорошему, а
по-плохому. — Я покопалась в голове и, нахмурившись, перечислила: —
Вроде как полынь хорошо работает, да ягоды рябины. Но лучше еще раз
подношение оставить, вдруг это все же именно домовик-брауни и его
рабочие по незнанию разозлили?
— Да, деточка, наверное, так и сделаю, — покивала старушка.
Тронула морщинистыми пальцами плотный темно-синий лен. — Вот из
этого станем шить. А по поводу мелких пакостников… Элла, ты бы
знала, как отрадно с тобой о них поговорить. Нынешняя молодежь
совсем не верит в фейри, потешаются надо мной… Потому даже если ты
просто поддерживаешь диалог и не хочешь разубеждать старуху в ее
иллюзиях — спасибо!
Я в ответ заверила, что всегда рада поболтать, и точно не
считаю, что над историей нашей земли нужно смеяться.
А сама украдкой вздохнула и покосилась на темнеющее окно, в
котором отражался освещенный огнями главный зал моего ателье.
Я бы и рада не верить в фейри. Да не получается.
До закрытия оставалось немного времени, потому я быстро сняла
мерки, стараясь при этом не заострять внимания на зеркалах и
стеклах. А точнее — на том, что в них отражалось.
Закончив замеры, я пообещала миссис Томпсон, что ее наряд на
майский праздник обязательно будет готов к сроку, и я даже завезу
ей его лично.
За клиенткой хлопнула дверь, отозвавшись едва слышным звоном
колокольчиков, а после с улицы донеслось громкое урчание мотора
старого форда. Старушка категорически отказывалась менять
автомобиль на что-то более современное.
И я осталась наедине с собой.
Стараясь как можно скорее завершить все дела, я мечтала
наконец-то подняться на второй этаж доставшегося от бабули домика.
Там я уже давно занавесила все отражающие поверхности, а вот в
самом ателье это было сложно сделать по техническим причинам.
