Глава 1 Мгновенталь заброшенных миров. Мир гляди матрёшка
Что такое мгновенталь- настоящее и старь.
То мгновение жизни нашей, то событий календарь.
Каждый маленькая повесть, сказка счастья, быль, рассказ.
Или прозы, грустный очерк. Почитай Маркизы сказ.
Мария уже в самолёте, – задумчиво произнесла Марка Геральдиевна, поглядывая на небо, с балкона, Наташиной квартиры. Куда заехала настроить, своего зеркального двойника, перед тем, как отправится в турне по стране, вслед за Машей, – Как думаешь Кьяр Батакиевич, правильно ли я поступила? Отправила её одну, так далеко. Ох! Справится ли она. Волнуюсь что-то, – спросила она у приятеля ворона, прилетевшего её проводить и поделится тем, что узнал от общения с Миром Куркуличем.
–Не переживай Марка! Справится, конечно. Тем более её там ждут, давно. Да и не на чужбину ведь поехала. В родные края.
–Ждут её? – удивилась Марка.
–Ждут, не сомневайся. Я, тут с братцем, дальневосточным, моим говорил, через пруд в Александровском саду. Как ты просила, передал ему свитки. Мир Куркулич, ворон альбинос, колымский братишка, мне сказал, что матрёшка заново собираться начала.
–Матрёшка? – округлила глаза Марка, – Ой! А не расскажешь, по подробней? Интересно.
–Ну да, матрёшка! С неё-то всё и началось. Вот послушай, притчу Мира Куркулича. О клубных артистах, кстати. И ты удивишься, но о твоей подруге баронессе, и о тебе тоже, в этой притче, местами говорится.
Мир гляди Матрёшка
–Каррр!
В этот, по-зимнему стылый, осенний, ноябрьский день, с бескрайней высоты, до конца не прогретых небесных просторов, словно навечно скованных, суровой северной мерзлотой, отливающих холодным, безжизненным стеклом с не живым отражением солнца, не торопясь спускался белый ворон, по имени Мир. Неспешно облетел со всех сторон давно опустевшую трёхэтажку на четыре подъезда, будто осматривая её впервые. Этот забытый людьми, старый дом в заброшенном посёлке, затерявшемся в долине ирисов окружённой тайгой, спрятанной в закрученных лабиринтах, колымского нагорья, был хорошо знаком и не плохо изучен любознательной птицей.
Ему например, было известно, что бывшую квартиру сапожника, облюбовала стая знакомых воронов, сварливо покрикивающих друг на друга, таскающих туда сюда щепки от мебели, поломанные игрушки, обрывки ветхой одежды и обувь так и не пришедших клиентов, брошенную грудой в коридоре. В квартиру рядом, где когда-то жил фотограф местной газеты, заселилась стая диких, серых голубей, с каждым годом увеличивающих своё потомство, погребая под слоем пуха и перьев, брошенные старые фотографии и плёнки, укрывая палым оперением, хранившуюся на фото историю края. В соседнем подъезде, на втором этаже разместилась одичавшая кошка с котятами, почти позабывшая ласку, заботу людей, бродила по ступенькам опасной пантерой, бесстрашной пумой охотясь, держа в страхе весь дом новых постояльцев. Выше, над логовом кошачьего семейства поселилась Снеговика морозница, стылый дух декабря, отдыхая тут с начала весны, до последних дней осени. В некоторые квартиры вернулись призраки, когда-то живших здесь, давно почивших соседей, перемещаясь тенями, они сипло болтали, переругиваясь друг с другом, как в старые добрые времена, шипя, скрипя через расстроенные, забытые радиоприёмники. Почерневшие от времени куклы, со всклоченными волосами, проваленными глазами и разодранные временем плюшевые звери, через разбитые стёкла, перекошенные двери, сиротливо выглядывали, безмолвно призывая бывших хозяев, смотря вдаль с онемевшим укором.
В какие-то квартиры пробрались бурундуки и белки, строя свои гнёзда в стенных шкафах и под подоконниками в холодном. В кладовках орудовала тётушка плесень, соревнуясь с гидрой грибницей, кто быстрей заполнит тёмные пространства, безустанно воюя, побеждая друг друга, весь апрель молодой, да весь май, август и дождливый сентябрь поделить не могли они, лишь на лето, не долгий союз сохраняя, замирая под сугробом зимой, а с первой капелью принимались заново ссорится. Чердак и крышу заполонила разная таёжная, мелкая птица, уступив первые этажи рябчику с куропаткой. А в подвале с левой стороны дома, в первом закутке, сразу за углом затянутого паутиной коридора, всё ещё прибывала в спячке седая медведица.
