- Федюшка, Федюшка,- матушка высовывалась почти наполовину из
окна, - да где ж он озорник запропастился? Семён! Семён!
Из-за угла появился Семён. Невысокий старик с руками почти до
колен:
- Чего горлопанишь, вон он в амбаре прячется. Федька итить твою
за ногу, ну ка, давай сюда паршивец, нето шас колоду возьму, -
прокричал Семён в направлении амбара.
- Я те возьму, - возмутилась матушка, - ишь какой.
Семён усмехнулся и что-то проворчал себе поднос, собирался снова
за угол зайти, но матушка остановила:
- Да где ж он, Семён, голубчик сходи покличь, щи с пампушками
стынут, - и она подмигнула Семёну.
После слов, про щи и пампушки что-то в амбаре заскрипело и
свалилось. Широкая бревенчатая дверь с толстыми щелями медленно
отворилась, и показался грязный мальчуган лет пяти. Одежда его и
волосы все истыканы соломой. Он прищурился на солнце и хитро
сказал:
- А что матушка, никак звали к обеду?
- Я вот тебе сейчас такого обеду устрою. Наобедаешся. Вот
охайник, где ж ты лазишь полдня? Кричу, кричу не докричишся. Быстро
умываться и за стол. Чтобы мигом мне.
Федька стрелой побежал в сени. Там Марфа наскоро почистила ему
брюки и рубаху и нещадно умыла лицо. Федька уже привык к такой её
ласковости. Поэтому не обижался ничуточки. К столу он пришел уже
довольно чистым. Матушка накрывала. Быстрым взглядом окинула
мальчишку и улыбнулась.
Матушка, как считал Федька - очень красивая. Он всегда ей
любовался. Может от того что мало людей видел Федька, а деревенские
женщины все сплошь не такие как матушка. Ни одной женщины красивее
он не встречал. Ему казалось, что она и есть все те красавицы,
которых описывают сказки. Он каждый раз представлял матушку, когда
кто-то рассказывал волшебную историю.
Лицо её даже снилось ему, круглые голубые глаза, алый рот.
Тёмные волосы в тугой косе. Когда она расчесывала их гребешком,
Федька всегда стоял рядом и иногда засовывал в волосы пятерню.
Матушка улыбалась и это нравилось Федьке. Привязанность к матери
была очень сильной. Порой ночью, он вставал с кровати и шел к
матушке, тихонько ложился рядом и старался не шевелиться, чтобы она
не проснулась. Но она не просыпалась, а во сне обнимала его и
целовала в макушку или затылок.
Федька знал всегда, что как бы он не шкодил, как бы ни
баловался, матушка почти никогда не наказывала его. Обещала взять
розги или поставить на горох, но никогда этого не делала. Даже
Семён упрекал её за это:
- Смотри Мария, вырастишь шалопутного. Без наказания дитя нельзя
оставлять, залезет на голову, не стряхнёшь.
- Да за что ж его наказывать, - смеялась Мария,- это же дитё.
Побалует, да перестанет.
Знал Федька эту свою безнаказанность и конечно этим пользовался.
Жизнь его протекала в сытости и приволье. Матушка не бедствовала,
хозяйство кой-какое имела. Семён и дочка его Марфа вся, считай,
семья. Бегал Федька целыми днями с деревенскими мальчишками в игры
играл, кур гонял, на ставок порыбачить, да искупаться. Ни забот, ни
хлопот.
Но однажды все переменилось.
Что и как получилось, этого не знал Федька, слыхал несколько
слов, что Семён в сенях Марфе шептал - “Отравила чертовка -
говорил, - со свету сжила”. Что это значит, не понимал Федька,
только видел, как его матушка красавица чахнуть, вдруг, стала на
глазах.
Так же бегал, хулиганил, но как вечером домой возвращаться к
матери в половину порой и не пускают.
Приходил пару раз человек со странным запахом, что-то говорил
Марфе. Какое питьё давать.
Ночью уже не мог Федька к матушке пройти, то Марфа, то Семён
рядом с ней ночевали. Но однажды удалось, всё же, бесшумно
пробраться.
Несколько дней кряду не видел Федька матери, и сильно от того
страдал. И вот ночью решил проскользнуть, когда Марфа заснёт. Так и
сделал. Встал с кроватки и пошел тихонько в опочивальню. В темноте
прислушался, Марфа на лавке похрапывает. Нырнул быстро в кровать к
матушке и прижался к ней, сильно соскучился. Почувствовал её
дыхание. Шевельнулась Мария и Федьку тихонько притянула, поцеловала
его в затылок. И заснул он счастливый и спокойный.
