Они швырнули меня в каменный мешок,
покрытый плесенью. Я споткнулась на неровной кладке и повалилась
прямо в грязную солому. Отвратительно! Почему здесь так воняет?
Неужели эти остолопы ни разу не убирались в камерах?
Спросить было не у кого. В коридоре
послышались тяжелые шаги уходящего конвоира. Как и другие
инквизиторы, он не разговаривал со мной, не проявлял сочувствия или
злорадства. Конвоир молча делал свою работу и больше ни о чем не
думал.
– Инквизитор, – выплюнула
оскорбление я.
Хотя вряд ли подобное могло его
обидеть. Он же и был инквизитором…
Я глубоко и часто задышала ртом, а
мой завтрак уже искал путь наружу. Чтобы хоть как-то отвлечься,
осмотрелась. Свет едва проникал в камеру сквозь узкое зарешеченное
окошко. Однако и этого хватало, чтобы заметить следы на двери:
бурые пятна, обломки ногтей, глубокие борозды царапин.
Меня передернуло. Неужели и я скоро
буду процарапывать себе путь на свободу от отчаяния? И сколько
времени провела здесь моя предшественница, прежде чем о ней
вспомнили? Я сжала руки в кулаки, будто неведомый дух камеры мог
завладеть моими пальцами и вонзить их в дверь прежде, чем мне
удастся сообразить, что к чему. По телу пробежала легкая дрожь.
Я сделала пару шажочков в сторону,
боясь вляпаться в нечистоты, и замерла. Может, сесть на лежанку?
Матрас на ней выглядел как гниющая бесформенная туша и пах не
лучше. Я подцепила его за край и оттащила подальше. Теперь у меня
была хотя бы скамья, куда можно присесть и даже исхитриться
прилечь.
Где-то под ней попискивал целый
выводок крысят – единственные живые существа в этом страшном месте,
если не считать меня. В другое время я бы попыталась поболтать с
малышами, успокоить их, заверить, что не причиню вреда, а сейчас… А
сейчас мне бы самой успокоиться.
Я поежилась. От стен исходил холод,
пробирающий до костей. Что же будет ночью, когда на улице
поднимется ветер и придет очередная гроза? Словно в подтверждение
моих мыслей, за окном прогремел раскат грома. Пока еще далекого, но
с таким ветром…
– Спокойно, Кара, – прошептала я
себе. – Это еще не конец!
Мне захотелось малодушно свернуться
в клубочек и забиться в самый чистый угол камеры. Однако я сама это
выбрала. Я пришла к инквизиторам, чтобы проверить еще одну,
последнюю версию. Возможно, мое предназначение пряталось у них. Но
кто знал, что в камере будет так ужасно?
Здесь и сам Чернобог окончательно
распрощался бы с рассудком. Я щелкнула пальцами, высекая маленькую
искорку магии. С родной стихией стало чуть уютнее. Огонек пугливо
забился мне в ладошку и заозирался по сторонам, выпуская новые
оранжевые язычки.
Я отпинала грязную солому в угол,
потом попыталась забраться к окну по неровной кладке. Мне удалось
подтянуться, держась за ржавые хлипкие прутья. За окном простирался
унылый горный пейзаж из одних серых скал да бледного неба. Прямо
под камерой расположился плац, где сейчас тренировались новобранцы.
Жизнь в Оплоте кипела. Инквизиторы вообще хоть когда-нибудь
отдыхают?
Я выпустила прутья решётки и
грохнулась на пол камеры. Руки уже болели. М-да, отвыкла от работы.
Попытки все здесь рассмотреть забрали у меня последние силы. Я
прошаркала к опустевшей лежанке и присела на холодные доски.
М-да. Спать в таком месте будет
весело. Я дышала часто и поверхностно, но отвратительный затхлый
запах старого заброшенного помещения переполнял легкие. И это уже
не говоря об амбре из прелой соломы, крысиного духа и зародившейся
от влажности плесени.
Рубаха отсырела и противно липла к
спине. Использовать магию еще раз я не решилась: инквизиторы могли
прийти в любой момент, но на этот раз уже со своими игрушками,
которые кого угодно сделают склонным к сотрудничеству. Да и без
леса и растений силы быстро покидали меня.
