Даяна
Отец, вероятно, уже обнаружил моё исчезновение…
Я смотрю на мелькающий мимо меня пейзаж через мутное от грязи окно, и с силой сжимаю в руке старинный серебряный крест. Который уже нагрелся от тепла моих пальцев так, что начинает обжигать ладонь.
Мысли мои где-то далеко, я все ещё не верю, что решилась на это. Меня раскачивает из стороны в сторону, ударяюсь плечом о деревянную стенку и почувствовав жжение в месте ушиба, прикрываю веки. Еле слышно молюсь, чтобы мне даровали веру.
Голос дрожит, а по спине струйкой сбегает холодный пот.
Если юной девушке не остаётся ничего другого, кроме как найти убежище в монастыре, чтобы избежать замужества и участи этих необразованных девиц, пусть будет так. Единственная сложность этого выбора в том, что я никогда не считала себя верующей.
Да конечно я ходила на воскресные службы с родителями, где по обычаю все поют церковные песни и просят прощения за свои грехи. Но для меня это всегда ничего не значило. Пока окружающие надрывали горло и отчаянно трясли руками в воздухе, я больше просто открывала рот и думала о том чем займусь в течении будущего дня, после окончания службы.
Мой отец вовсе никогда не обладал верой. Он как любой высокообразованный человек, все больше полагался на науку, и тщательно отслеживал её продвижения. Только для окружающих он старательно выполнял те вещи, которые обычно приняты в современном обществе.
Мы по обычаю отмечали все католические праздники, ходили на службу и даже держали библию в доме. Но это лишь для видимости, что бы соседи не сочли его невежей, а ещё хуже того, атеистом. Ведь в таком случае к нему перестанут прислушиваться или проявлять уважение как к члену нашего «благородного» общества.
Какая чушь!
Я сунула крест в карман темно синего плаща и глубоко вздохнув откинула спину на мягкое сидение.
Древняя повозка, запряжённая старой лошадью – которую кучер уверенно называл каретой, издавала скрежет и с грохотом подпрыгивала на неровностях дороги. Вероятно, пожилой извозчик уже пришёл в себя после выпитого, поскольку движение стало более ровным и к моему счастью он немного сбавил скорость.
Вчера вечером после того как отец объявил, что нашёл мне мужа. Я дождалась, когда все в доме лягут спать и в спешке собрала всё необходимое в дорожную сумку и отправилась в местный трактир.
Мне удалось уговорить единственного кучера, который хоть что-то соображал в отличие от остальных. (К тому моменту как я забежала в трактир, за окнами царила густая ночь и многие были уже изрядно пьяны). Мужчина преклонных лет с трудом согласился отвезти меня в женский монастырь в обмен на бутылку, дорогого красного вина.
Возможно ему даже стало жаль девушку, которая умоляюще просила о помощи. В тот момент я выглядела очень напуганной. А может у него не осталось денег на выпивку, а бутылка из папиной коллекции была столь привлекательной что мужчина просто не мог устоять.
Когда он еле стоя на ногах, с трудом взобрался на облучок1, ударил старого коня по спине, тот издал обиженный «хрюк» и двинулся вперёд, мы наконец покинули нашу небольшую деревню и отправились в путь.
Монастырь «Сестра милосердия» располагалась в сотнях километров от нашего поселения. Я узнала об этом месте пару лет назад от своей матери, и уже тогда подумала о побеге в случае, если не удастся уговорить отца не отдавать меня замуж.
Она, тогда сидя за вышивкой рассказывала отцу, как ей поведала соседка о чудесном лазарете, в который та попала, путешествуя с мужем по соседним городам.
Несчастная тогда во время пути почувствовала сильнейшее недомогание и буквально за сутки, врачи чудом смогли вернуть ей здоровье, да так что после этого она уже больше года ни разу не жаловалась на головную боль.
