Лес был слишком тихим.
Не таким, каким его знал Илай Картер – не шумным, не наполненным звуками ветра в кронах или далёким пением птиц. Тишина здесь стояла глухая, словно кто-то выкрутил звук до нуля. Лишь их шаги, скользящие по мокрой земле, раздавались в этом странном куполе – будто лес наклонился ближе, чтобы слушать.
– Люси… – позвал он шёпотом, обернувшись.
Девочка шла позади него, прижимая к груди своего плюшевого кролика. Жёлтый плащ цеплялся за ветки, а кудрявые волосы путались под капюшоном. Она не выглядела испуганной. Напротив – глаза сияли, как у того, кто нашёл дверцу в волшебную страну.
– Там была дорога, – сказала она, будто утверждала, а не вспоминала. – Я видела её перед тем, как всё… исчезло.
Илай замедлил шаг. Мокрая трава хлюпала под ботинками, но он почти не замечал. Всё внимание приковал лес. Ветки, как ему казалось, меняли положение. Там, где он только что прошёл – теперь не было просвета. Деревья будто шевелились, но не шумели. Он положил ладонь на шершавый ствол сосны. От него шёл странный холод. Не обычный – внутренний, будто ствол был полым, как труба. И действительно – у дерева была чёрная, ровная дыра, из которой тянуло пустотой.
Ш-ш-ш… что-то зашептало.
Илай отдёрнул руку. Люси остановилась рядом, посмотрела вверх – прямо в макушку дерева.
– Оно шепчет, – сказала она.
– Это ветер, – ответил он автоматически, и сам не поверил в это.
Люси не спорила. Она просто направилась вперёд, будто знала дорогу. Словно ей кто-то подсказывал.
Они вышли к поляне. Или, может быть, поляна вышла к ним – потому что за минуту до этого её не было. В центре – деревянный знак, почти сгнивший, с выцветшими буквами:
“HOLLOW PINE”
“ПОЛАЯ СОСНА”
– Это название? – спросила Люси. – Или предупреждение?
Илай ничего не ответил. Он не знал. Но в ту секунду, когда он посмотрел на вывеску, под его ногой хрустнуло стекло. Они оба посмотрели вниз. Дорожное зеркало. То самое, что стояло на повороте перед аварией. Осколок отражал не небо, а чьё-то лицо – чужое, бледное, с пустыми глазами.
Илай моргнул, и отражение исчезло.
Они разбили лагерь там, где земля стала мягкой и ровной, будто кто-то давно выровнял её под кострище. Ветки были сырые, но Люси уверяла, что видела сухие под одним из деревьев и действительно, вскоре она вернулась с охапкой, в центре которой были несколько совершенно сухих, чёрных как уголь веток.
– Они были закопаны, – объяснила она, будто это нормально.
Илай не стал спрашивать, как она их нашла.
Они развели костёр. Пламя пошло странного цвета – с синеватым отливом, и почти не давало тепла. Дым поднимался не вверх, а тянулся вдоль земли, будто искал дорогу. Ночь падала быстро – слишком быстро, как будто кто-то повернул ручку времени. Илай закутался в куртку, подтянул амулет к шее. Он всё чаще ощущал: в долине время не работает по-человечески. Часы в телефоне остановились, стрелки на его наручных – тоже. Люси сидела у костра, её лицо подсвечивалось снизу, будто из сказки – такой, в которой герои не выживают.
– Он здесь, – прошептала она.
– Кто?
– Дед.
Илай обернулся. Пламя качнулось. От ветра, или…?
– Люси, ты же его никогда не знала.
– А ты? – она повернулась к нему, глаза блестели. – Ты тоже не знал.
Она была права. Они никогда не говорили о нём. Никогда не видели фотографий. Только один амулет, который Илаю дали, когда ему исполнилось двенадцать. «Это твоё теперь», – сказал отец и сразу сменил тему. И теперь, в этом лесу, амулет стал горячим. Он прижал ладонь к груди.
И тут – щёлк – будто сухая ветка сломалась совсем рядом.
Илай вскочил. Костёр не трепетал. Лес – не шумел. Но за деревьями, в темноте, двигалось что-то. Тихо. Прерывисто. Как будто кто-то шёл, не наступая на землю. Люси смотрела в ту же сторону. Ветви раздвинулись.
