Глава 1
Бал шумел и кружился, подстегивая ранний летний рассвет. По
огромным залам дворца и лестницам, похожим на творения Растрелли,
широкой рекой сновали люди: мужчины в смокингах и мундирах, дамы в
ослепительных платьях и изысканных головных уборах. Надо бы их
запомнить, в работе пригодится. В центре танцевального зала стояла
смутно знакомая красавица и внимательно слушала мужчину в военной
форме. «Пограничник» - почему-то подумала я. Речь явно шла о чем-то
личном, слишком уж подчеркнуто деловыми были их лица, слишком
близко находились тела и слишком маняще белело декольте у дамы. Где
же я могла ее видеть? Сосредоточилась, вспоминая, но в голову
ничего не приходило. Тем более, что хорошо рассмотреть красавицу не
получалось – верхнюю часть лица скрывала низкая посадка шляпки.
Перевела взгляд на мужчину. Вот он мне был совершенно не знаком. И
жаль, потому что познакомиться стоило. Высокий, косая сажень в
плечах, стройный брюнет, с пронзительными зелеными глазами, он мне
напоминал испанских идальго, ну, как я их себе представляла. Ему бы
еще шпагу на пояс да гитару в руки.
В это время мужчина посмотрел прямо в мою сторону, и я,
испугавшись, что проникла на бал зайцем, попятилась назад.
Споткнувшись обо что-то, (я не неуклюжая, просто сзади у меня глаз
нет), полетела на пол. Но падала почему-то долго, очень долго и
медленно. Казалось, скоро окажусь в Преисподней. От страха закрыла
глаза, а когда открыла оказалась на своей кровати, в убогой
комнатушке, которую я снимаю в Москве.
Так, а где дворец? Где бал? Где тот потрясающий пограничник,
наконец? Приснилось. Вот где справедливость? Почему только во сне
бывают такие мужчины? А наяву вон сосед Серега, алконавт местный,
уже буянит за стенкой. И чего это с утра пораньше? Видать, вчера
мало оказалось, не догнал.
Вообще-то такое редко бывает. Наша общага тихая, расположена на
самой окраине Москвы, где течет почти деревенская жизнь. Неспешная
и безденежная. Безденежная, конечно, плохо, но вот что неспешная… Я
ведь сама из небольшого поселка, не привыкла к сутолоке и
неспешность мне нравится. Жить здесь неплохо, вот только до работы
долго добираться. Впрочем, в Москве всем до работы далеко. В центре
живут только те, кто не работает. Как моя тетка.
Нет, про нее я не хочу ничего плохого сказать. Приютила на
первое время, работу дала. Платит, правда, мало, но хозяева все
такие. Вот и приходится ютиться у черта на куличках. Все бы ничего,
да Серега достал, москвич коренной, блин. Свою квартиру пропил, а
туда же, «понаехали» говорит. А пару дней назад заявил, что решил
меня к себе приблизить. Снизошел, так сказать, к «понаехавшей». Да
еще и руки распускать начал. А когда получил по ним, высокомерно
заявил, мол, должна ты, дура деревенская, от счастья прыгать, что
он обратил на меня внимание. И что сейчас он не в форме, а вот
когда поправится, за пренебрежение накажет. Тоже мне, царь-царевич,
король-королевич. Да возле него рядом стоять противно, не то что
быть в его постели.
С противоположной стороны от моей комнаты послышался скрип
открываемого окна. Еще одна соседка, Фрида Леопольдовна, бывшая
актриса, проводила ежеутренний ритуал: с чашкой растворимого кофе
стояла у окна и наблюдала за расцветом нового дня. Живущая в нищете
из-за сына, проигравшего их квартиру, она пыталась создавать себе
маленькие радости, и этот утренний ритуал был один из них.
Добрейшая женщина, она многое знала о московских нравах, и стала
для меня проводницей в мир московского быта. Да и перед Серегой
пыталась меня защищать. А когда услышала его угрозы, сказала
мне:
- Деточка, ты поостереглась бы. Знаю я таких прохиндеев, они на
все способны.
