Жизнь — маскарад. Так надо ли
всегда носить одну и ту же маску? Это зависит от маски — и от вас.
Если маска не идет, если она вам мешает, если кажется, что она
вынуждает играть роль, для которой вы не созданы, попытайтесь
заменить ее другой. Их множество. Вот важная маска многообещающего
политика; вот маска художника, к которой лучше всего подойдет яркая
ковбойка с расстегнутым воротом; а вот маска будущего медика с
проницательным взглядом из—под очков. Еще есть время выбирать. Но
будьте осторожны! Маска сама станет править бал. Другие маски будут
принимать вас за того, кем вы кажетесь. Отправляясь на бал жизни,
выберите себе подходящую маску.
Андре
Моруа
Открытое письмо молодому
человеку о науке жить
Бездна планет, множество граней и
реальностей. Какая из них принадлежит нам? Возможно наше общество
призрачный сон, а ночные грезы — реальность? В подлунном мире, где
еще осталось древнее волшебство, появится ли шанс понять и осознать
это?
Мир, в котором тесно переплетены
технологии и магия; где правящая элита не всегда правительство; где
Великие Семьи называемые Звездами решают судьбы целых поколений и
стран. Двадцать четыре семьи с начала века не дают бушующим потокам
силы разрушить Землю. Ставя могущественные печати, открывая
врата-шлюзы, маги берегут хрупкий баланс.
В какой-то момент и в Звездах
наступает раскол. Единая семья разделилась на два враждующие клана.
С течением времени противостояние привело к усугублению жизни на
земле. Стало гибнуть все живое. Глава Семей принял Соломоново
решение. Семьи необходимо объединить!
Не стоит заглядывать под чужие
маски.
Потому что иногда можешь увидеть
то, чего совсем не ожидаешь.
Резкий стук в дверь оборвал мягкую
тишину уютной гостиной.
— Войдите. – Не слишком любезно
отозвалась девушка лет двадцати, не отрывая глаз от книги. В
комнату величественно вплыла высокая, прямая как гвоздь и сухая как
перец седовласая женщина. Неодобрительно покосилась на вольготную
позу и закинутые на стеклянный столик ноги. Леди даже наедине не
ведут себя подобным образом. Стыд и срам.
— Леди Фани, обед немного
задерживается. Повар пересолил суп.
— Хочу рулетики из бекона с
черносливом. – Без надежды попросила девушка.
— Сегодня в меню суп и рыба с
овощами.
«То есть все, что я терпеть не могу».
Мрачно подумала Фани.
— Тогда я не голодна. На сегодня Вы
свободны. – Вновь раскрывая книгу, пожала плечами юная леди.
Экономка зло сверкнула глазами.
— Юному организму необходимо
сбалансированное питание! Диеты и кофе вредят здоровью. Мне
платят…
Девушка чуть поморщилась и сжала тонкими пальцами виски.
— Миссис Лоудсон, прошу Вас. Я хочу побыть одна.
— Обед через полчаса. – Не терпящим
возражения тоном припечатала экономка и вышла, оставляя за собой
последнее слово. В прикрытую дверь полетела книга. Родители
поступили слишком жестоко, навязав экономку, горничную и шпиона в
лице ужасной миссис Лоудсон. Знаток, нет — фанатичный обожатель
этикета и хорошего тона, просто изводила нравоучениями. Пока Фани
пропадала с утра до вечера с приятелями по клубу, можно было
терпеть. С недавнего времени жизнь кардинально изменилась.
Занудливая экономка обернулась зорким стражем с замашками
диктатора. В женской тюрьме менее драконьи законы. Никаких звонков,
писем или друзей. Лишь чинные прогулки в саду с книгой в руке. На
душе и так гадко, а тут еще и эта домашняя дисциплина.
Как там сказала ближайшая подруга:
«Измена друзьям – преступленье, которые нельзя позабыть, нельзя
простить»? Если б только знали. Но разве леди опускаются до пустых
оправданий?
Фани подошла к огромному
французскому окну, потянула за шелковый шнурок. Бархатные гардины с
тихим шорохом разъехались в стороны. Кованые фонари ярко освещали
лужайку и подъездную дорожку. Мягкий свет струился по
подстриженному падубу, орешнику и розовым кустам, переплетался в
полноликой луной и терялся в тени высоких кипарисов. Осенью темнеет
рано. Где—то там, за чернеющим горизонтом, угадывались соседние
дома. Слишком далеко, чтобы рассмотреть. С трудом сдерживая слезы,
прислонилась лбом к холодному стеклу. С каждым новым днем плен
становился все невыносимее. Свободолюбивая натура рвалась туда, где
ждут друзья, где приглушенный смех и освещенный огнями татами. В
проклятой экономке воплотилась вся злоба и несправедливость мира.
Словно в ответ на мрачный посыл за дверью послышался громкий
возглас и звук битой посуды. Фани заинтересованно выглянула из
комнаты. По коридору живописно разлетелись осколки фарфора и
помятые цветы. Посреди хаоса сидела миссис Лоудсон.
