У меня есть волшебный фонарь. Наведёшь на человека – увидишь всю его жизнь: и прошлую, и настоящую…
Поток людей. На кого навести? На эту яркую девицу, выглядывающую из окна новенького джипа? Или вон на ту, бледненькую, с острым носиком и умными глазками, торопливо бегущую вдоль тротуара? Несомненно, в судьбе и одной, и другой найдётся что-то интересное. А может, засветить старика, послушно плывущего с толпой, словно щепка в весеннем потоке? Как он жил, сколько узнал удач и неудач?..
Постойте… А это кто ещё? Если не ошибаюсь, кавказец. Молодой, осанистый. Идёт, улыбается. Все озабоченные, усталые, недовольные, а этот улыбается. Надо же, счастливчик! Чему радуется? Давайте посмотрим, откуда взялся и что делает в Москве этот жизнерадостный кавказец. Вам любопытно? И мне тоже. Навожу волшебный фонарь: так… так… так…
Дагестанский городок на берегу Каспия. Денёк по-летнему жаркий: ни ветерка, ни облачка на синем небе. Оживлённый, подобно муравейнику, южный рынок: народ выбирает черешню, абрикосы, алычу, томаты, огурцы, зелень… Снуют туда-сюда деловитые Жигули. На остановке ждут автобуса.
Два молодых милиционера следят за порядком: Сергей и Рустам. Рустам – наш кавказец, потомственный мент по отцу и деду. Отец всегда пропадал на службе. Рустам вырос под присмотром и влиянием деда, забывающего про болезни и старость благодаря внуку. Оба – заядлые любители прогулок в горы, где наслаждались окружающими красотами, пили живую воду из родника, а Рустам ещё и непременно карабкался по камням до смотровой башни.
– Только смотри, осторожней! – кричал дед, задрав голову. – Теперь взгляни направо! Видишь два кольца дороги? Часовой на башне видел приближение неприятеля за много вёрст…
Как мечтал Рустам найти среди камней старинный клинок! Пусть ржавый – он бы начистил до блеска, чтобы похвалиться перед ребятами… Но увы!
– Столько тут народу прошло до тебя! – усмехался в усы дед. – Давно всё собрали.
На привале дед рассказывал древние легенды, которых знал великое множество. Детское воображение рисовало суровых бородачей в бараньих папахах, на скаку срубавших саблями неприятельские головы, как цветки ромашек.
При упоминании о женщинах Рустам тотчас представлял мать, которую считал несравнимой красавицей. Самыми интригующими были рассказы об имаме Шамиле. По словам деда, это был настоящий горец, непреклонный, как скала, неподкупный и чистый, как горный ручей.
– Почему же он сдался на милость русского царя? – дознавался любознательный мальчуган.
– Потому что не только мужеством Аллах его наградил, но и умом. Вот вы, сорванцы, на прошлой неделе перед несущимся на скорости грузовиком дорогу перебегали. Хотели смелость показать? Шамиль бы так не поступил. Ради чего рисковать? Чтобы калекой стать или умереть? Чтоб матери над вами плакали-убивались? То-то и оно! Шамиль долго против царских войск сражался. Полководец он был знатный, смекалку и всякие хитрости военные применял, но силы были неравные. Куда войску Шамиля до царской армии: и численность не та, и экипировка! Только родные горы помогали…
Однажды вышел Шамиль к Тереку и присел отдохнуть на камень. Долго глядел он на бурные потоки, несущиеся к Каспию, и подумал: «Ручьи стремятся к рекам, а реки – к морю. Даже если пересохнет какой ручей или река от летнего зноя, в море его воды сохранятся… Выходит, так природой устроено: малое вливается в большее, чтобы уцелеть». Да и царская Россия не была хищницей, как конкистадоры в Америке, поголовно уничтожавшие местное население, чтобы завладеть их землями. Россия усыновляла другие племена и народы, заботилась о них…
