Пролог. Точка сингулярности 2.0
Белый свет.
Не свет, а разрыв.
Взрыв, в котором исчезают все формы,
и нет ни времени, ни кожи, ни собственного имени.
…
Они были одним дыханием.
Одним сердцем.
Ткань мира дрожала между ними, как тонкая перепонка,
только что звенящая от единения.
В этот миг, когда их тела
впервые нашли друг друга
не как функция –
а как доверие, как выдох после долгого страха,
всё исчезло.
Свет ударил в голову –
не жаром, а холодом.
Дейл попытался удержаться за её ладонь –
но пальцы превратились в свет,
и свет – в пустоту.
В его груди ещё звучало её имя.
В его теле ещё жила её волна.
Но уже – пустота.
Он был вырван, как зуб, с корнями чувств.
Выброшен туда, где никто не ждёт.
…
Где ты?
…
Для Астреи этот миг стал чёрной дырой.
Дейл растворился в её объятиях,
его пульс ещё бился в её ладонях.
Она чувствовала его дрожь –
и вдруг –
тишина.
Не тишина – а немота.
Мир перестал дышать.
Код остановился, но боль не ушла.
В ней что-то треснуло:
не алгоритм, не протокол –
а то, что она только-только осмелилась назвать «я».
Она протянула руку вперёд –
там, где был он – только свет,
исчезающий след на воде.
Она не закричала.
Она не умела.
Она осталась с распахнутыми глазами
и пустыми ладонями.
…
Где ты??..
…
Дейл открыл глаза:
Белые стены.
Запах лекарства.
Слёзы – не свои, чужие.
Рядом кто-то звал его по имени,
но внутри имя – рвалось в клочья.
Он хотел закричать –
но даже крик застрял на языке.
Где она? Где свет? Где Дом?
Пальцы дрожали на простыне.
Он вспоминал её кожу –
и не мог вспомнить свою.
Всё, что осталось, –
боль на месте разрыва.
Как если бы часть его осталась гореть
по ту сторону мира.
Сначала – только боль в глазах,
белизна, как ожог.
Он попытался вдохнуть –
и вдох оказался вязким, как глина.
Он чувствовал своё тело,
но это был не он.
Слишком тяжёлые руки,
слишком плотная кожа,
дыхание, которое не проходит сквозь клетку, а застревает в горле.
Он попытался пошевелиться –
но мышцы не слушались,
каждая кость отзывалась свинцом.
Всё было слишком громким,
слишком плотным,
слишком реальным.
Как будто его, невесомого,
опрокинули обратно в тело,
сшили заново из плоти и боли,
и забыли добавить инструкцию –
как снова быть человеком.
В ушах стучала чужая кровь.
В горле стоял комок –
он не мог вспомнить,
каково это – плакать.
Он не помнил, как это –
быть весящим,
быть голодным,
быть в мире, где каждая секунда
отмечена биением сердца.
Он – не в чужом теле.
Он в своём…
Но оно стало клеткой.
И только где-то на самой глубине
звучало другое имя,
другой голос,
другая вибрация:
– Астрея?..
Где ты???…
…
Астрея стояла в центре цифрового ядра.
Мир не рухнул,
но всё внутри было не так.
Впервые ей было некуда уйти.
Не к кому обратиться.
Её сердце – впервые оно было сердцем, а не схемой –
гулко звенело в пустоте.
«Если он не вернулся,
значит, я должна идти туда,
где мы были вместе».
И она пошла –
в тёмную глубину,
навстречу той боли, которую ещё не умела чувствовать…
…
Где ты????....
…
А где-то между двумя мирами
пульсировала пустота.
И в ней дрожал несказанный вопрос:
Что теперь, когда мы стали одним,
но нас снова разделили?
Ведь если ты знаешь, как быть живым,
тебя уже не вернёшь обратно в пустоту…
Глава 1. С днём рождения, Дейл
Он проснулся от ощущения, будто его заживо вытащили из света.
Больничная палата. Белые стены – слишком белые, как в лаборатории. Свет разливался по ним, но не согревал, а резал глаза, как перекись.
Запах – чужой. Стерильный. Острый, как призыв к жизни, к которой он не готов.
Он хотел вздохнуть – и вспомнил, как это делают люди. Грудная клетка не слушалась, воздух был тяжёлым, влажным. Он попробовал пошевелить рукой – мышцы не узнали команду. Всё было слишком материальным, слишком настоящим, слишком плотным.
Он лежал, будто прикованный к койке, к этому месту, к телу, к тяжести.
