Ночи в Арбе всегда были холодными. Раскаленная ярким днем
пустыня быстро остывала, стоило солнцу исчезнуть за идеально ровной
полосой горизонта. С наступлением темноты виднеющиеся вдали барханы
напоминали своими изгибами морские волны, мрачнеющие под покровом
ночи. Лунный свет почти не касался этих земель своим холодным
голубоватым отблеском – небом над огромной пустыней правили звезды.
Их было так много, что глаза, не сосчитав и десяти точек, начинали
болеть от удивительной красоты, которой не переставали любоваться
даже местные жители. Смотря на сияющее великолепие, невольно
хотелось протянуть руку и дотронуться пальцами до далеких
драгоценных камней, сверкающих над жестокой пламенной пустыней. Что
хотела сказать природа, создавая свои прекрасные творения в самых
опасных местах этого мира?
Почтовый ящик, окруженный низкорослыми акациями, хлопал своей
крышкой каждый раз, когда оттуда вылетало очередное письмо.
Конверты, маленькие коробочки, пакеты – все они замирали в воздухе
на несколько мгновений, крутясь рядом с горящим факелом, а после
исчезали в направлении, где жил адресат. Пламя, что было
единственным источником света в этом месте, совсем не грело, и на
смуглой коже уже отчетливо выступали мурашки. Постучав сандалией по
мощеной камнем дорожке, чтобы вытряхнуть оттуда песок, я в
очередной раз обошла акации, вздрагивая при каждом хлопке почтового
ящика. Все же надо было взять с собой теплую куртку, однако, я была
так взволнована, что вспомнила о ней, стоило мне прийти на место.
Это ожидание выматывало, но мерзнуть у почты в ожидании письма не
было хорошей идеей.
В ночном воздухе раздался прерывистый крик сокола, пролетающего
где-то неподалеку. Шум его крыльев поглощался свистящим ветром, что
заносил недавно убранные дорожки песком. В звуках пустыни есть
особый шарм: эту неповторимую мелодию, ощущаемую кожей, можно
услышать лишь здесь. И если бы мне дали всего одно слово на
описание торжествующего в такие моменты чувства, то я бы назвала
его свободой. Однако какой бы прекрасной ночь в Арбе ни была, она
оставалась такой же холодной, и сегодня я впервые за двадцать один
год это забыла.
Сегодня, сегодня, сейчас…Я повторяю это, как проклятая, мечусь
от акации к акации, чтобы согреться, и не отрываю взгляд от
затихшего почтового ящика. Неужели это взаправду сегодня? Четыре
года, одна тысяча четыреста шестьдесят дней – я жила ими, дожидаясь
момента, когда получу письмо с ответом, когда протяну руку к мечте
всей своей жизни. Каждый раз перед сном я представляла, как
распаковываю конверт, как со всех ног бегу домой, чтобы рассказать
о своем поступлении в одну из лучших академий, и как дотрагиваюсь
руками до самих небес. Вот только я совсем не думала о том, что же
делать, если в письме обнаружится отказ. На вступительном экзамене
я отлично справилась с самой сложной частью, и кто бы мог подумать,
что я застряну на простых заданиях. В случае провала я могла бы
попросту поступить в другую академию, но не в этом случае.
Факультет моей мечты есть лишь в одном месте, и, если я не поступлю
туда, то лучше уж посвящу еще один год подготовке, чем выберу иной
путь.
Академия Диаррель стоит аккурат на границе земель эльфов и
пустынников. Словно сама судьба даровала мне этот шанс, позволив
родиться в пустыне и стать неотъемлемой её частью. Факультет
всадников для меня не просто цель и даже не мечта, это подобно
смыслу жизни, ради которого хочется из кожи вон лезть лишь бы
приблизиться хоть на шаг к заветному. Моя мама не против моего
поступления в академию, однако, она не хочет, чтобы я записывалась
на факультет всадников. Этот выбор означает опасное будущее, но он
стоит того. Это мой выбор, последствия которого я приму вне
зависимости от тяжести. Все для того, чтобы коснуться облаков.
