- Рустам, прекрати! – вскрикиваю, а после бормочу, понизив
голос: – Здесь же люди. Нас могут увидеть. Ты с ума сошел?
- Да, - накрывает мой рот своими жадными губами, целует так, что
напрочь кислород из груди выбивает. – Давно чокнулся. Одурел от
тебя.
- Хватит, - шепчу с придыханием. – Ты испортишь платье. Помнешь
и…
- Я эту тряпку в клочья разорву, - подхватывает меня под
ягодицы, задирая юбку до самого пояса, впечатывает в зеркало. –
Ночью.
- Что? – сердито сдвигаю брови. – Эта тряпка – мое свадебное
платье. И ты только что выложил за него безумную сумму денег.
- Не дергайся, - ухмыляется. – Новое купим.
- Не надо новое, - отрицательно мотаю головой. – Мне это
понравилось. А вообще, жених не должен видеть наряд невесты до
свадьбы. Плохая примета.
- Мы сочетаемся браком через час, - насмешливо выгибает
бровь.
- Рустам… - остаток фразы тонет в порочном стоне.
Громадный член проникает в мое лоно. Врезается единственным
ударом, заполняет до предела, заставляет задрожать, содрогнуться в
объятиях пламени. Размашистые толчки вбивают меня в гладкую
поверхность. Кажется, еще немного – и по зеркалу расползется
паутина трещин. Но даже если на нас обрушатся осколки, мы этого не
заметим.
Выгибаюсь. Закусываю губу, чтобы не заорать в голос. Цепляюсь
пальцами за широкие мускулистые плечи.
Ужас. Как я себя веду? Отдаюсь мужчине прямо в примерочной
магазина. Грязно. Дико. Бесстыдно. Если нас тут застанут, то
отправят в тюрьму за нарушение общественного порядка.
Жилистая плоть входит вглубь жестче. Подавляет и порабощает,
заставляет изнывать от растравленной внутри похоти. Тягучие
судороги сводят низ живота.
Еще. Сильнее. Пожалуйста. Проклятие. Сейчас примерочная сгорит
дотла.
- Рустам, - выпаливаю, прежде чем он закрывает мой рот своими
губами, буквально запечатывает.
Мы целуемся до такой степени одержимо, точно задохнемся, если
отлипнем друг от друга хоть на одно короткое мгновение. Пальцы мнут
одежду. Бедра вбиваются в бедра.
Разрядка обрушивается, будто ураган. Мы достигаем пика вместе,
но объятия не размыкаем. Дышим тяжело, смотрим друг на друга, не
разрывая контакта.
- Я бы продолжил, - хриплый голос пробирается под кожу.
- Я бы тоже, - нервно закусываю нижнюю губу. – Но нас ждет
красивая церемония. Зато потом можно делать абсолютно все.
- И теперь можно, - заключает, прожигая меня взглядом.
- Нет, нет, - мягко упираюсь ладонями в его грудь. – Пусти.
- Ночью так легко не отделаешься, - скалится, будто голодный
зверь.
Отпускает меня. Отстраняется, хоть и с явной неохотой.
Я поворачиваюсь лицом к зеркалу, осматриваю себя критическим
взглядом. Пробую привести платье в порядок, расправляю юбку
быстрыми движениями.
- Ты разорвал мое нижнее белье, - заявляю сокрушенно. – Как я
зайду в загс? Это неприлично.
- Нормально, - бросает Рустам, смачно шлепая меня на ладонью по
заду. – По дороге заедем и купим тебе кучу трусов.
Подскакиваю на месте. Не столько от силы движения, сколько от
возмущения.
- Ты что творишь?
Он приближается вплотную. Упирает кулаки в зеркало по обе
стороны от моей головы. Широко ухмыляется.
- В чем дело? – спрашиваю я.
- Хочу тебя опять.
Толкает меня лицом к зеркалу, опять задирает юбку до талии.
Высвобождает грудь из корсета, ласкает нарочито неспешно,
перекатывает соски между пальцами, заставляя приглушенно
простонать.
- Рустам, мы опоздаем.
- Давай, - притягивает меня за бедра. – Скажи еще раз.
- Рустам, - выгибаюсь, не в силах удержаться от искушения.
- Стоит тебе произнести мое имя – хер тверже камня
становится.
- Ты просто дьявол, - бросаю, когда он снова проникает в
меня.
+++
Нам приходится выбрать другое свадебное платье и заехать за
покупками в магазин нижнего белья. Дальше водитель наконец везет
нас в загс, хотя церемония отложена. Глядя в горящие черные глаза,
понимаю, что Рустам хотел бы еще задержаться.
