Самый вредный из людей –
Это сказочник-злодей,
Очень врун искусный,
Жаль, что он не вкусный.
мультфильм «Летучий
корабль»
Подземелья у Тёмного Властелина не
отапливались и не прогревались. Да, согласна, подземелья в принципе
не должны отапливаться и прогреваться, пусть и построены они при
царе Горохе и далеко не всегда рассчитаны на прием узников, пусть и
принадлежащих к аристократам, но когда сидишь в одиночестве в
тёмной грязной узкой камере практически без движения уже несколько
часов, а просвета впереди не видно, такое досадное упущение, как
полное отсутствие тепла, раздражает всё сильней. А еще в
подземельях было чересчур сыро даже для привычной к сырости и не
особо требовательной меня.
Я тяжело вздохнула и искривила губы в
горькой усмешке: жизнь моя гадкая, глупая и беспечная… Пока скудной
моей магии, оставшейся после перемещения, хватало на отпугивание
многочисленных стай крыс. Но вот если сюда никто не спустится ещё
через три-четыре часа, то придётся мне тренировать свои далеко не
идеальные вокальные данные и напрягать легкие. Что может быть
чревато многочисленными жертвами среди местного населения. Хотя с
другой стороны, если рассмотреть данную проблему с точки зрения
разума… К чему я никогда не была склонна… Какой смысл им всем сюда
спускаться? Судя по отвратному состоянию замков и решёток и
ржавчин, проевших и то, и другое насквозь, последние «посетители»,
явно не по своему желанию, появлялись в этих убогих камерах задолго
до моего рождения. И, конечно же, только мне, дуре набитой, идиотке
малолетней, могло так «сказочно», просто чудовищно «повезти»: это
же надо было - перепутать расчеты и вместо главной залы замка
открыть портал в одну из подземных камер - да, такому фокусу надо
специально учиться, лет этак двадцать... Глашка и Васька долго
потешаться будут над моей потрясающей постоянной «везучестью». Если
я, конечно, выберусь отсюда… Хоть когда-нибудь…
В желудке громко, требовательно
заурчало. ЧУдно. Время, судя по всему, давненько к обеду
приблизилось. Этак я тут от голода скончаюсь быстрее, чем от страха
и грызунов.
Кстати о грызунах. Похоже, магия моя
начинает всё же потихоньку иссякать, потому что кто-то особо наглый
только что дотронулся до меня своим скользким длинным хвостом.
Я заверещала: хорошо так, с чувством,
с надрывом, с громкостью, достойной криков пьяной жар-птицы,
изредка поющей в саду у маменьки. Мы с сёстрами как-то в далеком
детстве на спор птичку своевольную ягодами волчьими вдосталь
накормили и долго потом на чердаке от тролля, сторожа разъярённого,
прятались.
Понятия не имею, впечатлились
ли моим ором наглые грызуны, а вот голос свой я, похоже,
сорвала…
Наверху что-то упало. Надеюсь,
что-то… А то моим криком при желании можно и людей в штабеля
укладывать – меня против армии вражеской выпусти и покричать
позволь, так солдаты противника сами с поля боя побегут, от
психованной девчонки куда подальше. Через несколько секунд
послышался непонятный шум, затем – скрип старых, давно не мазаных
петель, и наконец – долгожданный звук шагов по каменной лестнице.
Ура. Спасители мои.
Парень, подошедший к решётке со
старинным квадратным фонарём в руке и опасливо заглянувший внутрь
камеры, мне понравился: высокий, широкоплечий, смазливый, вроде
даже весёлый и доброжелательный. В общем, всё, как любит
Глашка.
- Вы кто?
Дед Пихто, наверное, старый и
страшный, раз уж сам не видишь, что девка усталая перед тобой на
деревяшке гнилой сидит. Но сказать я ничего, увы, не смогла, только
с трудом просипела нечто невразумительное да показала пальцем на
горло многострадальное. Понимающе усмехнувшись, будто ничего иного
и не ожидал, мой спаситель бросил:
