Глава 1: Мир Четырех Ветров
Всё началось со снежинки. Но не с простой, кружащейся в зимнем вальсе и тающей на теплой щеке. Нет. Началось оно с Снежинки – маленького существа с кудряшками из тончайшего льда, переливающимися всеми оттенками голубого и серебра, и с теплым, едва уловимым сиянием внутри, похожим на свет далекой звезды, спрятанной за облаками. Она была первая. Первая снежинка этой Зимы, а значит, особенная. Живое воплощение самого начала холодного волшебства.
Снежинка проснулась в своем уютном гнездышке, свитом из пушистого инея и закрепленном на самой верхней ветке величественной Снежной Ели. Снизу доносился знакомый, убаюкивающий гул – это гудел Морозный Ветер, ее отец, обходя владения. Он был сильный, могучий, с бородой из сосулек и голосом, похожим на скрип саней по насту. Его дыхание рисовало на окнах – вернее, на ледяных стенах их хрустального дома, вмороженного прямо в ствол Ели – причудливые узоры: олени, снежинки, замки изо льда.
«Снежинка? Проснулась, искорка?» – раздался мягкий, шелестящий голос. Это была Снежный Шепот, ее мать. Она парила в воздухе, почти невесомая, сотканная из миллионов мельчайших снежинок, которые постоянно перестраивались, образуя то платье, то крылья, то просто легкое облачко вокруг нее. Ее прикосновения были как дуновение самого нежного снежка. «Вставай, солнышко ледяное. День сегодня важный. Папа уже наводит сияние на Сугробные Холмы».
Снежинка потянулась, и ее ледяные кудряшки зазвенели, как крошечные колокольчики. Она выглянула из своего гнезда. Мир Четырех Ветров простирался перед ней во всей своей ослепительной, зимней красоте. Солнце, низкое и холодное, но яркое, играло на бескрайних снежных полях, превращая их в море алмазной пыли. Вдалеке высились Ледяные Пики, их вершины терялись в перламутровом небе. Пониже раскинулись Сугробные Холмы – именно там сейчас трудился Морозный Ветер, проводя ледяным посохом по их склонам. Где касался посох, снег вспыхивал мириадами искр, становясь ослепительно белым и переливающимся. Это был его дар – делать зиму не просто холодной, но волшебно красивой.
Ближе к дому, вокруг Снежной Ели, суетились другие обитатели Зимы. Резвые Снежные Барсучки с мехом белее снега строили новые лабиринты в сугробах. Ватага Снеговичков – маленьких, неуклюжих, с угольками-глазками и морковными носами – каталась с ледяной горки, весело покрикивая: «Уиии-ух!» Их смех был похож на хруст свежего снега под ногами. Над всем этим порхали Ледяные Стрекозы – хрупкие создания с прозрачными крыльями, окаймленными инеем. Они рассыпали за собой серебристую пыль, которая, падая, превращалась в легчайший снежок.
«Красиво…» – прошептала Снежинка, и ее собственное сияние внутри чуть вспыхнуло теплее. Она любила свою зиму. Любила тишину снегопада, веселый гам Снеговичков, могучий гул отца и нежные объятия матери. Любила, как все здесь сверкает и переливается. Это был ее дом, ее мир. Уютный, предсказуемый, сияющий.
Она спустилась по ледяному стволу Ели, легко, словно невесомая. Мать встретила ее облаком прохладного снежка, который тут же растаял на щеках Снежинки, оставив приятную свежесть.
«Не задерживайся, искорка, – шелестнул Снежный Шепот. – Помоги Снеговичкам украсить Сосульчатую Арку к Вечеру Первой Звезды. И не забудь заглянуть к Старому Валуну. Он скучает без новостей».
Старый Валун. Он лежал на самом высоком холме, откуда открывался вид на все владения Зимы и даже дальше. Громадный, серый, покрытый узорами инея, похожими на древние письмена. Он не говорил. Во всяком случае, Снежинка никогда не слышала его голоса. Но он всегда чувствовался – как тихая, мудрая, нерушимая скала посреди вечного движения снега и ветра. К нему приходили подумать, рассказать о событиях дня. Говорили, он все помнит. Помнит каждую зиму, что была в Мире Четырех Ветров.
