—Стася-Стася, — мама укоризненно качает головой, вытирая платком слезы и беспомощно оглядываясь на отца.Папенька стоит у окна, видимо считает кружащих ворон в парке напротив больничного окна. Крыть нечем. Снова Стася виновата. Опять подвела всех под монастырь. Нога срастется. Шрам останется, как и боязнь высоты теперь… Плюсом еще одна фобия. Молодец, Стаська! Довыпендривалась на скалодроме! Все детство в жопе играет и эти споры дурацкие с друзьями. Разум Стаси был где-то в отъезде, когда решилась без страховки лезть наверх. Подставила инструктора, которого отвлекала Дианка своими новыми буферами. Парням тоже достанется по первое число. До сих пор помню бледное лицо Даньки…— Через неделю прилетает Клим Касимов, объявим о вашей свадьбе, — говорит отец, не оборачиваясь.Он покачивался с пятки на носок, заложив руки за спину — это плохой признак. В прошлый раз, когда он так делал, меня чуть в закрытую школу не упекли с монастырскими порядками. Экстренно пришлось изображать приступ аппендицита, изжогу, отравление и всамделешно рыгать, обнимая фаянсового друга.— Пап, ты сейчас пошутил? — сглатываю. — У меня парень есть, у нас вообще-то любовь!— Видел я твою любовь! Сопляк бестолковый! — отец повернул голову, и холодный серый взгляд пригвоздил Стасю к месту.По глазам вижу, что нихрена это не шутки! В пот бросило. Начинаю судорожно перебирать край одеяла и жалостливо смотрю на маму. «Черт, черт! Она отводит глаза — плохой знак! Очень плохой!».Едва за родителями закрылась дверь, как начинаю нервно набирать на телефоне Даню. Идут гудки и он долго не берет трубку. Раза с третьего удается дозвон.— Але?! Дань! — пытаюсь перекричать шумовую музыку, громко бьющую мне в ухо. — Даня, ты мне нужен! А ты где? – последнее говорю уже растерянно, услышав женские смешки фоном.— Стась, я тебя плохо слышу! Давай потом перезвоню? — кричит в трубку.— Милый, с кем ты говоришь? Мы еще хотим коктейлей, — раздается капризный женский голос перед тем, как мой парень отключил связь.Глупо моргаю, уставившись на телефон. «Не поняла. Этот кобель тусит с какими-то телками, а мне ездит по ушам, что сильно занят и не может навестить?! Эх, если бы не гипс на ноге!» — мстительно щурюсь, представляя, что ему устрою, только доберусь до смазливой лживой морды.Мысли кружат веселой каруселью, подпевая: «Это радость для нас! Прокатись на нашей карусели!». Перевожу взгляд на свою замурованную конечность, с такой сильно не побегаешь… Что во мне есть стоящего, так это упорство. «Черта с два за меня будут решать, как мне жить! Пусть они самые близкие люди и думают, что причиняют мне добро… Как только буду способна на передвижения…» — план рождается один интересней другого.Реальность, где я радостно говорю «да» Климу Касимову — не из этой вселенной. Во-первых, он старше меня. Климу Касимову под тридцатку уже! А Стасе — умнице и красавице, всего двадцать два годика. В какое замуж? Я еще жизни не видала, все под родительским колпаком маринуюсь. А тут меня решили на руки другому надсмотрщику сбагрить… «Ну, уж нетушки!» — в груди разгорается не просто протест, а на броневик душа рвется, чтобы пробиться к своему будущему светлому и без ущемления женских прав и свобод.Какая-то там была мутная история с аварией, после которой Клима собирали по частям, долгая реабилитация. Ну и во-вторых: видела я его очень давно, когда еще в классе шестом была: веснушки, бантики в косе. Два брата-акробата зажимали в углу хихикающую девицу из обслуживающего персонала. Это был обычный прием в честь успехов отца в бизнесе. Забрела, называется, в малину «не специально».— Эй! Мелкая! А ну, брысь отсюда! — заметил меня, застывшую в коридоре, один из парней, с родинкой над губой.— Ма-а-а-ам! — верещу во всю глотку, будто меня режут, и показываю на них пальцем.— Вот же, коза конопатая! — запаниковали братцы, а девушка так вовсе с лица спала и пятилась, чтобы забиться подальше, одергивая короткую юбочку.Естественно сбежался народ: Что? Где? Почему? Кого убивают?Направление моего указательного пальца нисколько не изменилось. Вой сирены прекратился, когда рука отца перекрыла звукопередачу, закрыв мне рот.— Стасенька, детка, ничего страшного не случилось, — успокаивал, гладя по голове отец, показывая мощный кулак извращенцам, напугавшим дитя неразумное.Запомнился тигриный прищур каре-золотистых глаз, обещающих кармические бумеранги. С тех пор братишек на наших светских мероприятиях больше не наблюдалось.И вот за этого старого извращенца Стасю замуж? Да я на столько не натворила еще! За что такая жестокость? — хочется разреветься. Так и шмыгала носом, ненавидя себя за беспомощность, ну и весь мир…— Извините, можно я здесь пыль протру? — раздается тонкий голосок.Перевожу взгляд в сторону звука. Хочется протереть глаза, что не сплю. Девушка тоже застыла с открытым ртом. Если ее перекрасить в каштановый цвет с золотистым отливом, то это вылитая я!— Ты кто? — прищуриваюсь, разглядывая внимательно блондинистого двойника.— Карина, — она подходит ближе и с детским любопытством на лице меня рассматривает.— А я — Стася! — начинаю скалиться от мысли, сложившейся в голове.
