То был обычный осенний вечер. Я заканчивал прибираться в лавке. Расставлял все пакеты и банки с кофе на свои места, протёр запылённые столы и, подметя пол, вышел на улицу и принялся вытряхивать веник. Распрямив спину, я немного потянул её, и, свободной рукой уперевшись в бок, принялся осматриваться по сторонам. Всё было тихо. То есть, не было слышно разговоров людей, уже было слишком поздно, но были слышны звуки… Плеск воды в каналах, тихий порыв тёплого ночного ветра, даже звёзды, казалось, тоже тихо перешёптывались друг с другом… И я на мгновение замер, прислушиваясь к этому неспешному жизненному ходу…
Что-то зашуршало у меня за спиной. Обернулся. Никого.
Ещё несколько мгновений я всматривался в темноту за углом у моего дома, но, вспомнив, что меня ещё ждут несколько счетоводческих торговых бумаг, я тряхнул головой, и, убедившись, что я тут точно один, решил, что, пока никто не видит, самое время вымыть веник в канале. Знаю, так делать нельзя, но как удержаться, когда сильно хочется…
Совершив сие противозаконное деяние, я отряхнул веник об угол мостика, перекинутого через канал, и, зевнув, вернулся в лавку, и ещё некоторое время просидел над бумагами, которые, честно признаться, на дух не переношу.
Проведя в сём приятно занятии ещё четыре (а, может, и добрых пять) четверти часа, я потёр глаза, слегка даже, от усердия, поцарапав перстнем щёку. Взглянув на часы, обнаружил, что уже далеко заполночь. А я ведь сегодня собирался ночью к одной сеньорите, и.. уже давно должен был быть у неё, а я тут просидел над… Какая досада! Но я ещё успеваю провести в её тёплых, горячих объятиях несколько драгоценных часов, так что…
Я быстро поднялся. Когда я вспомнил о своём обещании, сон как рукой сняло. Быстро собрав бумаги и убрав их в прочный, обитый железом ящик. Говорят, в Англии появились какие-то специальные шкафы, надо бы и мне заиметь себе парочку для хранения особо ценных бумаг. Покончив с этим, я накинул плащ, потушил свет, и, заперев лавку, вышел в ночь…
Стало ещё прохладнее. Свежий ветер овевал моё уставшее лицо. На мгновение я закрыл глаза, растворяясь в сладком моменте, а так как шаг мой был достаточно быстрый, ибо у меня была веская причина торопиться (наслаждение, это всегда самое важное для меня), то чуть не упал в канал. Н-да уж, как говорится, ты уж всё-таки смотри на дорогу, Руджеро Гравано!
Через примерно десять минут я уже был у неё, и утопал в её нежных, сладких объятиях.
***
Наутро, быстро одевшись, я направился в лавку, ни свет ни заря, ибо меня ещё ожидало огромное количество дел, требующих моего внимания.
Я, как обычно, остановился перед дверью в поисках ключа. Я его вечно куда-то да запропащу! Либо перепутаю с ключом от дома, либо с ключом не от своего дома, а от чьего – даже лучше не спрашивайте. Но на этот раз поиски затянулись, и, пока я нырял раз за разом в глубокие карманы своего длинного плаща, я вдруг заметил то, отчего моё сердце вдруг ёкнуло, а пульс участился: на косяке двери были едва заметные, однако, при пристальном осмотре всё же различимые параллельные полосы, словно чья-то неосторожная рука сорвалась, и царапнула дверь. Я нагнулся поближе, дабы получше рассмотреть…. Сомнений быть не могло – кто-то потрудился над замком. Нахмурившись, я тотчас нащупал в кармане нужный ключ и вошёл в лавку.
Плотно закрыл дверь, я пристальным, напряжённым взглядом обвёл всё вокруг. Вроде бы всё стояло на своих местах…
Так как беглый осмотр ничего не дал, я запер дверь изнутри, и принялся тщательно осматривать каждый дюйм. Переставляя, в затем возвращая на место каждую банку на полке, я всё размышлял… А что если я сам как-то, будучи в несколько опьянённом вином состоянии, случайно поцарапал дверь, просто заметил это только сейчас, ибо замешкался с ключом чуть дольше обычного. Не знаю. Но внутренне я ощущал тревогу и смутное чувство того, что тут что-то не то, подсказывало мне, что я не ошибаюсь, а такие ощущения меня никогда не подводят.
