Родион
– Ты долго будешь пялиться? – я взревел от злости.
Мало того что ситуация была абсурдней некуда, так еще мой литературный агент раздумывала – посмеяться ли ей снова или поплакать.
Благо, она выбрала третий вариант – злость, после того как отсмеялась от души.
– Обе руки? Радик, какого черта?
Она крайне редко ругалась. Но ситуация, в которой мы с ней оказались, действительно чертовски дерьмовая.
– Так что? Будешь смотреть и думать, как произошло, что я сломал сразу обе кисти, или начнешь думать, как мне исправить это?
– Ты что, думаешь, я могу лечить прикосновением? Как я, по-твоему, могу «исправить это»? – снова взревела она.
– Альтернатива, господи.
Я начинал раздражаться от того, что она действует мне на нервы.
– Ах, альтернатива? Ну, мы могли бы на эти два месяца пересадить твой мозг другому человеку, который умеет быстро печатать, или…
– А это идея, – перебил ее.
– А… ты что, свихнулся или надо мной потешаешься?
– Тише ты, – я задумался и посмотрел на нее с ухмылкой. – Найди мне свободного редактора на ближайшие два месяца.
– Да без проблем, – она взмахнула руками. – У меня в кармане с десяток завалялось, подойдет?
– Убери свой сарказм. Я серьезно.
– Я тоже. Ты хоть понимаешь, что значит в июне спрашивать о свободном редакторе на два месяца? У нас три новых автора. Три, Родион. И… стой, – она замолчала. Наконец-то! – На кой черт тебе редактор? Твой роман еще даже не завершен. Я даже не уверена, что там написана половина, потому что ты мне его не показывал.
– На тот, что у меня два месяца, чтобы написать книгу. Не так ли? Не забыла о сроках?
– Я-то? – она угрожающе тычет в свою грудь пальцем.
– Ты. Так вот, найди мне эту чертову пишущую машинку в человеческом обличии и с ушами, способными слушать, и он будет писать с моих слов.
Она посмотрела на меня, и ее рот приоткрылся. Затем она снова закрыла его и лишь после этого рассмеялась.
– Какого черта? У тебя есть время на веселье? Отлично. Закажи нам клоуна и воздушные шарики.
Моему терпению пришел окончательный конец. Потому что я был вне себя от ярости.
Почему это произошло со мной? Почему я не сломал ноги? Шею, в конце концов.
– Господи!
Дождавшись, пока она отсмеется, я поднял голову.
– Рад, что ты закончила. И?
– Ни за что.
– В каком смысле? Это идеальный выход.
– Согласна. Но ни один человек в издательстве, знающий твою ворчливую задницу, не согласится просидеть с тобой два месяца в закрытом пространстве.
– Погоди, что? Что значит «ворчливая задница»? Я требовательный.
– «Ворчливый и дотошный». Не мои слова. Но если ты захочешь знать мое мнение, я с ними в большем смысле согласна. Однако это твоя фишка, и я не против.
– Охренеть. То есть я могу пойти и разорвать контракт? А лучше сделай это за меня. Я буду признателен. В конце концов, ты мой агент. А мне попросту наплевать.
– Не ври мне, – она закатила глаза, прекрасно зная, что права. – Тебе не плевать, и я не стану этого делать.
– О, да неужели? А что же тогда ты предлагаешь? Себя выдвигаешь в кандидаты?
– Ни за что, – Лена почти закричала. – Мне важно сохранить хотя бы часть своих нервных клеток к будущему юбилею. Но я выложу объявление на сайте заработка.
Я рассмеялся.
– Ты серьезно?
– Да. И ты заплатишь бедняге, которая согласится поработать для тебя печатной машинкой.
Я закусил внутреннюю часть щеки и стал раздумывать над ее вариантом. Он вполне подходил. И, будем честны, у меня нет проклятого выбора.
– Составь договор о неразглашении и четко пропиши в объявлении, что она – это важно – не должна быть застенчивой, перебивать и вообще не должна любить говорить. Пусть будет немой. А еще она не должна быть ханжой.
– Ты что, ищешь себе секс-рабыню?
– Очень смешно. Но я не собираюсь смотреть, как она будет краснеть, когда я дойду до эротических сцен.
