Одиноко желтеющий на нежно-голубом фоне слегка утопленной приборной панели электронный термометр был на отметке всего около плюс семи градусов за бортом, когда большой обтекаемый экран навигатора показал, что я почти добрался до места нашей встречи на въезде в Троицк. «Ни зги не видно», – подумал я, сбрасывая скорость, – «весь город, что ли, без света остался?». Остановив автомобиль на левой обочине метров за сто до цели перед высокими одичавшими кустами можжевельника, издали казавшимися чёрной горой нагромождённого бурелома, выключив свет и заглушив сдержанный рык мощного двигателя, я осторожно вышел из машины и проделал остаток пути пешком, едва не растянувшись в темноте на мокром и скользком придорожном щебне. Было почти два часа ночи, и бледный лунный свет едва проникал сквозь сплошную депрессивную низкую облачность, подгоняемую усилившимся порывистым ветром. Изредка с неба холодными иглами срывались мелкие колючие капли дождя, порой превращаясь в сплошную надоедливую морось. Когда глаза немного привыкли к этому затуманенному мраку, мне удалось разглядеть вдали у невысокой ажурной изгороди стоящий ко мне в пол оборота широкоплечий силуэт Брондукова.
В темноте вытянутое осунувшееся лицо Сергея показалось мне ещё более мрачным. Его глаза больше не улыбались. Провалившись в пустые чернеющие глазницы, они выглядели тусклыми, безнадёжно усталыми осколками разбитого стекла. Замерев с предельно собранным видом как часовой у мавзолея, он стоял абсолютно неподвижно, напряжённо вглядываясь в одно из огромных окон первого этажа, где горел свет, притягивая взор путника, словно заветный маяк надежды в бескрайнем океане всепоглощающей беспросветной мглы. Остекление «в пол», приоткрытые вертикальные жалюзи и полупрозрачные бежевые занавеси за ними при таком ярком освещении как сейчас позволяли с этого ракурса неплохо рассмотреть обитателей этого большого современного двухэтажного жилища с плоской крышей и возвышающимися над ней собранными пляжными зонтами. По-видимому, наверху была оборудована небольшая зона отдыха.
– Она там. – Панически прошептал Сергей заиндевевшими губами, когда я подошёл поближе. – Я видел её несколько раз, когда она подходила к столу.
– И?
– Один раз она мелькнула у окна с бокалом шампанского. Наверняка это было именно шампанское, раз она проводит ночь тут. Что ж ещё?
– Голая?
– Нет, была одета как обычно, – протянул Брондуков, растеряно помявшись, – в том же костюме что и на работе. И ещё пару раз я видел её с какими-то бумагами в руках.
– И в чём здесь проблема? – Спросил я друга, поёжившись и устало зевнув. – Она же тебе сама сказала, что сегодня сильно задержится, как я понял из твоих слов. Что у неё «очень-очень важная» встреча, какие-то невероятно срочные дела. В общем, форс-мажор. И ты сам её отпустил. Так?
– Так. Только я был уверен, что она вернётся домой до десяти. Ну, в крайнем случае, к одиннадцати. И ещё…. Я заметил в этом окне мужчину. И как прикажешь мне это понимать? – Раздосадовано шепнул в ответ Сергей Брондуков, которого все друзья до сих пор меж собой называли Бурундуком.
– И что он делал, этот мужчина?
– Тоже рассматривал какие-то бумаги. – Безрадостно продолжил мой собеседник упадническим тоном, тяжело вздохнув. – И он тоже был в костюме, если ты об этом. А она пару раз сбросила мои звонки.
– Так ты ж сам говорил, что Мэйли просила тебя не беспокоить её своими беспрестанными звонками, пока она не вернётся! Что для неё это важно. И почему ты вдруг решил, что у неё могут быть дела только с женщинами? Ты ей доверяешь? Или как?
