– Петрик! Петрик! Подожди меня!
– Не называй меня Петриком. Я – Петр. Сколько раз тебе говорить? – пятнадцатилетний граф резко обернулся, остановив свой бег по лестнице, ведущей к самой вершине Башни Молчания.
Он ждал, пока запыхавшаяся Роуз, которой едва исполнилось двенадцать, догонит их с братом.
Генрих, родной сын наследного принца, не был кровным братом Петру, но годы, проведенные в королевском дворце Эрии, сроднили их. Все портила лишь малявка Роуз, которая неотступно следовала за мальчиками с тех самых пор, как научилась ходить. Правда, и она иногда была полезна. Например, в играх, где требовался третий участник: в подушечных боях, в погонях по извилистым коридорам дворцов и крепостей, куда королевская семья выезжала на отдых, в прятках в садовых дебрях или зеленых лабиринтах, мода на которые пришла откуда–то с юга.
Свон, крестная мать Петра, не делила детей на родных и приемных, воспитывала их в строгости, и в течение учебного года им редко удавалось побездельничать. Летом же, когда они перебирались в Северную Лорию, где правила их прабабушка – королева Беатрис Шестая, все трое переставали сдерживаться и, словно разбойники, с криком и шумом носились по тихим анфиладам дворца.
Свон со своей бабушкой находились в прохладных отношениях, поэтому не часто появлялась во дворце, а старуха–королева души не чаяла в детях и позволяла им творить что угодно.
Но прошли годы, братья выросли, им стало не до игр, поскольку четырнадцать–пятнадцать лет – этот тот возраст, когда уже можно считать себя взрослыми, но Роуз не желала замечать произошедших с ними перемен и пыталась вернуть мальчиков в детство, в котором сама еще благополучно пребывала.
Вот и сегодня с самого утра они прятались от Роуз в библиотеке и морщились, слыша, как она протяжно выкрикивает их имена. Крадучись пробираясь между высокими стеллажами, забитыми книгами, братья нечаянно качнули один из шкафов, и на пол обрушилась лавина из томов и фолиантов.
Книгу в черном переплете с золотым тиснением Петру показал Генрих. Она, упав с высоты, раскрылась на красочной гравюре, где в бою сошлись, оседланные людьми драконы.
Страница, другая и друзья поняли, что к ним в руки попала весьма редкая книга, поскольку они никогда не слышали о войне с бахриманами.
Друзья настолько увлеклись чтением, что не заметили, как к ним подкралась Роуз. Они вздрогнули от ее победного крика, но головы так и не подняли.
– Кто такие бахриманы? – заглянув через плечо Генриха, спросила Роуз.
– Жрецы, умевшие передвигаться по миру с помощью порталов. Колдуны из Сулейха, – брат перевернул страницу.
– Но Сулейх – это страна, где правит наместник Роквэлл Блэк, старый друг родителей, и там нет никаких колдунов, – уверенно сказала Роуз. Ей нравилось блистать знаниями перед Петром. Они хоть и воспитывались вместе, граф Пигеон часто сбегал с уроков и порой не знал элементарных вещей. В глазах Роуз он выглядел бунтарем, и примерную девочку волновал его вольный нрав.
Роуз часами могла наблюдать, как Петр упражняется с мечом или фехтует с Генрихом. Занятия по укреплению тела граф предпочитал сидению над учебниками. Генрих тоже любил физические упражнения, но уступал в мастерстве старшему товарищу, что в последний год особенно стало заметно: длинный, нескладный принц двигался не так уверенно и действовал не так ловко, как мускулистый и подтянутый граф. Если бы Роуз была старше, она поняла бы, что нескладность Генриха временная – он обещал стать высоким и красивым юношей.
Несмотря на свой юный возраст, Роуз верила, что никогда не встретит человека лучше и красивее, чем Петр. Она любила его, пусть по–детски, но искренне, и ее сердце изнывало от тоски, поскольку граф Пигеон не обращал на нее никакого внимания.
