Моя появление в Высоком городе в качестве герцогини Форент
прошло на удивление буднично. Третий советник и барон Пирр отлично
подготовили почву для возвращения блудной дочери посла
Абрегоринской Империи. Никто не удивился, никто не засомневался,
никто даже не подумал, что на самом деле я совсем не Абрита Форент.
Почти никто...
Когда мы с Анни вошли в просторный холл посольства, нас уже
ждали. Дипломаты выстроились в две линии по обеим сторонам от
голубой ковровой дорожки и застыли, как статуи, с одинаково
скорбными выражениями на лицах.
Дорожка вела к невысокому подиуму, на котором хранился
бело-голубой государственный флаг Абрегорианской империи. Сейчас
флаг был приспущен, как дань уважения к безвременно почившему
герцогу Форенту.
На стене над флагом, рядом с огромным изображением его
императорского величества, разместили небольшой портрет герцога в
традиционном одеянии дипломатической службы, украшенный белой
траурной лентой. Такой чести удостаивался не каждый. Погибшего
посла ценили и его коллеги, и сам император.
Мы дошли до середины зала, и барон Пирр, сопровождавший нас,
незаметно коснулся моей руки, подавая знак, что мы должны
остановиться. Я застыла, опустив взгляд долу. Абрегоринаские
женщины не имели права смотреть в глаза чужим мужчинам. Они,
вообще, не должны были присутствовать на подобных мероприятиях. Но
теперь, после побега, присоединения к Ургородским Матерям и
рождения дочери, мне простили некоторые вольности. Хотя я полагаю,
основной причиной все же стала новость о моем скором замужестве за
герцогом Бокреем. Об этом широкой публике объявили вчера,
одновременно с известием о возвращении дочери герцога Форента,
пропавшей несколько лет назад.
Вчера же мы с Анни получили от Третьего советника новый гардероб
по моде соседнего государства и несколько шкатулок с украшениями. Я
не могла не признать, Третий советник не скупился, создавая нужный
ему образ. Он же велел надеть на встречу в посольстве фамильные
драгоценности рода, которые выкрал Гирем. И теперь на мне
красовался тяжелый, старинный гарнитур из белого золота с крупными
рубинами, недвусмысленно намекая на право называться герцогиней
Форент.
- Ваша светлость, - первым взял слово барон Пирр, - позвольте
выразить соболезнования по поводу безвременной смерти вашего отца,
герцога Форента. Мне жаль, что вам не довелось увидеться с ним. Он
очень ждал этой встречи и был рад вашему возвращению в лоно
семьи.
- Я принимаю ваши соболезнования, господин барон, - я легко
поклонилась и протянула ему правую руку, как того требовали
традиции Абрегории.
Барон Пирр вернулся на свое место рядом со мной и застыл...
неловкая тишина повисла в холле. Следующим по протоколу ко мне
должен был подойти граф Шеррес, но он продолжал стоять неподвижно,
глядя куда-то в сторону.
- Кхм, - громко кашлянул барон Пирр, подавая кому-то сигнал.
И, неловко качнувшись, ко мне направился другой сотрудник. Дело
сдвинулось с мертвой точки. Мужчины подходили по очереди, кланяясь
и касаясь кончиками пальцев тыльной стороны моей ладони. Каждый из
них произносил несколько сочувственных слов, старательно отводя
взгляд от застывшей рядом со мной Анни. А кое-кто даже выразил
надежду, что вернувшись домой, я вспомню и об обычаях родной
страны. Но я не собиралась прятать девочку от людей. Она привыкла к
вольной жизни и было бы жестоко запирать ее в покоях.
Когда церемония закончилась, и барон Пирр сделал шаг вперед,
приглашая нас следовать за ним, граф Шеррес неожиданно рванул к
нам, склонился надо мной и прошептал вместо слов
соболезнования:
- Я не знаю, кто вы на самом деле, но вы точно не ее светлость
Абрита Форент. И поверьте, я приложу все силы, чтобы вывести вас на
чистую воду. Даже не надейтесь, что вы останетесь здесь
надолго...
