— Постой, разговор есть, — окликает меня Руслан.
Я никак не успеваю отреагировать, даже рта открыть не успеваю,
натягиваю на лицо глупую улыбку и чувствую, как его пальцы больно
впиваются в моё предплечье. Секунда и мы оказываемся в тёмной
сумрачной комнатушке.
Дверь за нашими спинами хлопает с такой силой, что, кажется,
вот-вот обвалится потолок. Вздрагиваю, а на языке застревают липкой
горечью колкие фразы. В голове носятся друг за другом мысли, а
дыхание перекрывает от резкой смены дислокации. Кровь приливает к
лицу, мне становится так жарко, что впору скинуть платье и
броситься с головой в ледяную воду.
Руслан не оставляет времени на раздумья — вообще ничего сделать
не даёт. Сильная рука толкает меня к стене, и я невольно бьюсь
лопатками о шершавую штукатурку. Не больно, но обидно. Чертовски
обидно.
Потому что ничем я не заслужила такого обращения. Весь вечер
скакала перепуганной канарейкой, щебетала, метала на стол пироги
собственного производства и всеми силами пыталась показать хмурому
Руслану, что люблю его брата и способна сделать его счастливым.
Только, кажется, не убедила.
Я честно весь вечер пыталась не обращать внимания на закипающую
на дне его взгляда злость, на перекатывающиеся под кожей желваки и
тягостное молчание. И у меня почти получилось, но сейчас Руслан,
похоже, решил в красках живописать причины своего дурного
настроения.
— Что вы себе позволяете?! — шиплю, пытаясь оттолкнуть мужчину,
но мне с ним не справиться. Слишком большой, слишком сильный и…
злой. О да, он очень злой.
Понять бы ещё, по какой причине.
На секундочку мерещится, что он сорвёт с меня платье — или
просто юбку до ушей задерёт — и изнасилует. Кто их, этих столичных
бизнесменов знает?
Во всяком случае, этот вариант хоть в какую-то логику
укладывается.
— Ты… — выдыхает. Вроде бы как воздух из лёгких, а у меня
ощущение, что пламенем полыхнул. — Ты сейчас же соберёшь свои
тряпки и свалишь из этого дома. Дважды повторять не хочу.
Что-что?
— Это... шутка такая? — Во мне откуда-то берутся силы, и я
толкаю со всей дури мужчину в грудь. Чёрт, твёрдый, как скала. —
Отойдите! Вы не имеете права мне приказывать!
Я повышаю голос, перестав управлять его модуляциями. И чувствую,
что и во мне бурлит злость. Её так много плещется сейчас внутри,
что, позволь ей вырваться, сожжёт всё вокруг. Но я не собираюсь
слушать этот бред молча!
— Не прикидывайся идиоткой, — шипит особенно злобно и бьёт
кулаком в стену рядом с моей головой. Инстинктивно съёживаюсь,
потому что на долю секунды показалось: он ударит меня. И судя по
его габаритам, от меня даже мокрого места не останется.
Но нет, калечить невесту своего младшего брата он, кажется, не
готов. Как и насиловать. Зато готов сделать всё, чтобы меня рядом с
Егором больше не было. В воздухе разливается предчувствие
опасности, чужой власти и чистой, ничем не закамуфлированной
ярости.
— Если вы сейчас же не отойдёте от меня, если не отпустите,
я…
Договорить мне не дают: Руслан впивается пальцами в мои щёки,
лишая даже призрачной надежды на свободу, и угрожающе нависает
сверху. Кожа на его ладонях шершавая и загрубевшая, а жёсткие
властные прикосновения совсем не похожи на ласковые брата. Руслан с
Егором настолько разные, что оторопь берёт.
Наши носы почти соприкасаются, я чувствую резкий запах туалетной
воды Руслана, а горячее дыхание обжигает губы.
— Что "ты"? Что ты сделаешь? — усмехается, миллиметр за
миллиметром сокращая и так микроскопическое расстояние между нами.
— Закричишь? Позовёшь полицию?
Пытаюсь кивнуть, но Руслан так крепко меня держит, что
получается лишь слабо дёрнуться.
— Ничего ты не сделаешь, — говорит, а в голосе столько
убеждённости, что единственное место, куда логичнее всего будет
позвонить — психиатрия. Потому что этот мужчина, с которым мы
знакомы от силы несколько часов, явно сошёл с ума. — Ты же не
хочешь, чтобы твой жених узнал, чем себе на жизнь зарабатывает его
любовь.
