Меня душит галстук. Проклятая удавка из дорогущего шёлка —
настоящая петля на шее, впивается и натирает кожу.
— Не дёргайся, — просит брат, хлопнув меня по плечу. Наклоняется
ниже и, чтобы никто не услышал, шепчет на ухо: — Кир, всего пару
часов мучений. Потерпи.
Поправляю галстук, верчу головой, но помогает слабо. Мне неуютно
и душно, воздуха не хватает, а увитая цветами арка выглядит
смехотворно.
Устав от мучений, стягиваю галстук и, свернув в клубок,
запихиваю его в карман пиджака Захара. Тот лишь хмыкает и качает
головой.
— Кирилл, держи себя в руках. Ты не в форме.
— Так заметно?
— А то, — его улыбка становится шире, а в угольно-чёрных глазах
появляется весёлый огонёк. — Мне кажется, ты в любой момент можешь
вытащить пушку и изрешетить стену.
— Или тебя, — бросаю равнодушно.
Нанятая для регистрации брака женщина в дурацком розовом платье
тихо кашляет, смотрит мне за спину и улыбается.
— Вон, идёт твоя будущая госпожа, — тихо говорит Захар, и я
оборачиваюсь, чтобы в следующий момент увидеть Тину.
И снова, чёрт его разорви, внутри вспыхивает тёмный огонь — так
бывает всякий раз, стоит посмотреть на Тину. Сердце, до этого
размеренно стучавшее, пару раз бьётся о рёбра и пускается
вскачь.
Тина красива настолько, что рядом с ней мне хочется только
одного: срывать одежду и трахать её до потери пульса. Жёстко,
неистово вторгаться в податливое тело, прикусывать своей самке
холку, словно не люди мы, а звери. Что это? Одержимость? Похоть?
Вероятно, потому что точно не любовь. Мы даже незнакомы толком, а
весь этот брак — фикция чистой воды. Фарс. Ярмо на наши шеи, пусть
и украшенное белыми цветочками.
— Повезло тебе, брат, — в глазах Захара мелькает восхищение,
смешанное с завистью. — Мог бы, сам на ней женился. Жаль, у нас
многожёнство запрещено.
Захар шутит, но я вижу, каким огнём горят его глаза, когда
смотрит на Тину. Это мне не нравится. Чёрт возьми, я ревную? Бред
какой-то.
Тина идёт ко мне преступно медленно, едва ногами переступает.
Сжимает тонкими пальцами букет невесты, и костяшки становятся белее
лепестков. Её платье искрится на свету, переливается, струясь
шёлковыми складками до пола, растекается ажурным подолом, который
держит на весу маленький мальчик в строгом тёмном костюме — кто-то
со стороны Тининой родни. Я ищу на лице Тины хоть одну эмоцию —
что-то, что расскажет мне, что она чувствует сейчас. Но моя невеста
— мастер держать всё в себе. Только алые губы сжаты слишком сильно,
а на виске пульсирует голубая жилка.
Я почти ничего не знаю о женщине, на которой собираюсь жениться.
Но в одном уверен: она не любит меня, а то и похуже чувства
испытывает. Но несмотря на это, мы оказались здесь и буквально
через несколько минут станем мужем и женой. Супругами перед законом
и людьми.
В торжественном зале, специально арендованном для «свадьбы
века», яблоку негде упасть. Помимо гостей с обеих сторон,
просторная комната кишит охраной — моей и будущего тестя. Парней
действительно много, но они так удачно мимикрируют под
приглашённых, что сразу и не обнаружишь в толпе. Разве что по
одинаково бритым затылкам и мощным плечам, затянутым в дорогую
костюмную ткань.
Шутки ради, пересчитываю белоснежные цветы, украшающие арку и
зал, а в памяти всплывают недавние события — те, что привели к
свадьбе.
***
Несколько недель назад.
Весна в этом году выдалась затяжная, тоскливая, с бесконечной
чередой дождей и хмурых дней. Небо, закрытое тучами, в любой момент
готово рухнуть на землю очередным ледяным ливнем.
Водитель плавно останавливает машину у загородного клуба,
утопающего в ранней зелени, ждёт, когда в разные стороны разъедутся
ворота. Я приезжаю сюда каждые выходные — здесь уютно. Место,
которое я купил однажды совершенно случайно, неожиданно
превратилось для меня в подобие дома, куда приятно
возвращаться.
