Все восемнадцать лет своей жизни я
знала, что этот день наступит. И все равно, даже вчера, он казался
призрачно-далеким, каким-то необязательным и не стóящим больших
переживаний. Однако когда меня привели в мраморный зал и поставили
возле стены для ожидания, я ощутила, как накрывает паника. Та
самая, которая все восемнадцать лет зрела внутри сердца, а теперь
настала пора ее вытащить наружу, чтобы стало еще больнее.
Пожилой герольд тоже волновался —
это слышалось в дрожании его голоса, когда он зычно объявил:
— Великий князь Седьмой Окраины,
Зóхар Рокка!
Мой отец глубоко поклонился, то же
рядом сделала и мать. Я не могла от страха пошевелиться, лишь
сглотнула нервозно, хотя во рту все пересохло.
Глава Седьмой Окраины, наш сюзерен,
нечасто навещает столь отдаленные княжества. Но на этот раз он
явился собственной персоной — отобрать себе лучших девок для забав.
Горько осознавать, но я заранее включена в этот список. Независимо
от того, понравлюсь ему или нет, я все равно поеду в замок старого
демона — как гарант того, что наши земли не вздумают поднять бунт.
Иначе мне там приготовят такую судьбу, от которой мертвые
содрогнутся.
Глашатай пропустил представление
моих родителей — им уже выпадало несчастье быть знакомыми с
Зохаром, но мое имя произнес с едва уловимой хрипотцой в голосе,
возникшей от избытка переживаний:
— Айса, княжна Имельская! Девица
восемнадцати годов отроду, здорова и девственна, готовая к
исполнению своего долга перед великим князем Седьмой Окраины.
Я до последнего не хотела на него
смотреть. Ведь знала, что стар. Знала, что чистокровный демон — и
по этой причине обладает самым жестоким нравом. Я возненавидела его
еще лет в пять, когда впервые поняла свое предназначение. Потом все
более и более осознанно подходила к зеркалу, гадая о своем будущем.
На мне не должно было появиться никаких увечий, иначе вся семья за
это поплатилась бы, но мне всегда казалось, что я не хороша собой —
и очень радовалась этому пониманию. К сожалению, я и уродиной себя
назвать не могла, однако большинство моих служанок выглядели
красивее и женственнее. Я унаследовала от матери довольно грубые
черты лица, но мне удачно не перепала от нее изящная талия или
высокая грудь. Темно-русые и не слишком густые волосы тоже не
придавали мне очарования, сам этот блеклый оттенок будто делал мою
кожу невзрачной. Не уродина, но и не красавица, слава богам. Но
теперь я вдруг испугалась, что на извращенный вкус демона и я могу
показаться симпатичной. И тогда лучшая из судеб — стать обычной
служанкой в его замке — мне не светит. Черной работой мне
заниматься не приходилось, родители даже запрещали — не приведи
боги, поранюсь или натру заметные мозоли, но я всю жизнь наблюдала
за своими служанками и представляла себя на их месте. Стирать чужие
портки и чистить канализационные дыры лучше, чем стать забавной
игрушкой в постели старого мерзавца.
Зохар мне показался даже неприятнее,
чем я слышала по описаниям. Он очень стар. По некоторым слухам, уже
приближается к своей тысячелетней годовщине. Кровь отвела ему много
столетий жизни, но старость рано или поздно приходит и к таким. Он
невысок и уже сильно сутул, а большой, будто разбухший порами, нос
портит и без того обезображенное морщинами лицо. Волосы пару веков
назад наверняка были черными, но сейчас они остались только редкими
седыми клочками вокруг лысины. Это и есть лицо моей судьбы — той, к
которой я всегда готовилась и к которой невозможно
приготовиться.
Свита главы Окраины осталась в
приемной. Зохара в мраморный зал сопровождали всего два человека.
Возможно, среди них были и демоны, но я не приглядывалась. Демонов
можно отличить от людей по красному следу в воздухе, который
ненадолго застывает возле глаз, когда они двигаются. Взгляд Зохара
такой эффект имел — наверняка если он резко развернется, то
розоватая дымка следа станет кроваво-красной и более заметной.
