«В заросшем парке
Стоит старинный дом:
Забиты окна,
И мрак царит извечно в нем.
Сказать я пытался:
«Чудовищ нет на Земле».
Но тут же раздался
Ужасный голос во мгле.
Голос во мгле…»
Король и Шут
Моему другу. Ты горел ярко и навсегда остался молодым.
Сколько себя помню, этот заунывный звук в ночи будоражит зовёт
куда-то... Сердце бьётся в такт странной мелодии: кажется, будто
она не свойственна этому миру, и одновременно самая естественная
вещь на свете. Музыка, которую слышу только я.
− Милая! – шепот.
Какой глупец сказал, что если шептать, то сложнее разобрать, кто
говорит? Этот голос преследует во снах – иногда кричит, но чаще
шепчет, как сейчас:
– Милая! Ты моё счастье и моё проклятье! Дай мне свои губки…
Я смогу узнать его, даже в хоре из тысячи голосов. Он
приказывает – никак нельзя ослушаться, как бы ни хотелось! Его
губы, многократно целовавшие – то нежно, то с обжигающей страстью,
лаская, требуя, причиняя боль…
Обычно на этом месте я просыпаюсь – но не сейчас.
− Милая! Я всегда думаю о тебе… − теплое дыхание щекочет щеку. –
Какое-то безумие! С кем бы я ни был, ты всегда рядом, в моей
голове… Каждый удар сердца утверждает: Адди! Адди! Я сумасшедший?
Посмотри на меня!
Я честно пытаюсь, но никак не могу открыть глаз. Спасительная
темнота поглощает видения, голос, прикосновения… Знаю, говорящий
очень красив, нечеловечески…
− Адди! – шепот тает в первых рассветных лучах солнца. В
последний раз обласкав меня, оставляет в груди щемящую тоску,
грусть и почему-то боль, смешанную со страхом.
***
Мама говорила, я в детстве часто разговаривала с кем-то
невидимым, иногда смеялась. Поначалу она очень переживала из-за
этого, но её заверили, что я просто впечатлительная натура и с
возрастом это пройдёт. Так и случилось – точнее, я научилась
скрываться – зачем привлекать внимание? Родители успокоились,
окружающие не смотрят косо, не крутят у виска… Что ещё нужно?
Мой невидимый друг – это он играет по ночам на флейте странные
мелодии и рассказывает невероятные истории, которые легко принять
за сказки… Однако, это правда! Я точно знаю. От первого до
последнего слова. Откуда? Просто знаю и всё.
Он иногда говорит о мирах, которые висят в паутине мироздания,
как гроздь винограда, или рассеяны, словно песчинки по пляжу – с
виду похожие, но каждая таит в себе множество невероятных открытий.
Некоторые из них пересекаются, иные настолько чужды друг другу, что
их жители даже не разглядят друг друга, если им доведётся
встретиться лицом к лицу…
Мой друг умеет ходить из мира в мир, а ещё… создавать их музыкой
своей флейты – именно её я слышу, когда приходят ночные видения.
Потрясающий словно застывшая камне музыка, очень старый замок
посреди леса. Сверкающие незнакомыми созвездиями небеса, настолько
прекрасные, что хочется просто стоять и молча смотреть на них,
забывая обо всём на свете. Безмятежно спокойные светло-голубые,
будто у хаски, глаза… На самом дне зрачков словно выточенных из
двух льдинок, добытых из сердцевины древнего айсберга, затерянного
в далёкой Арктике, таится жаркое, всепоглощающее пламя…
− Ура! Ура! Вставать пора! – ненавижу, когда меня будят этой
дурацкой считалкой! – Соня! Вставай! Петушок давно пропел!
− Не петушок, а будильник! – ворчу я, норовя поглубже закопаться
в одеяло, да ещё и прикрыться сверху подушкой. Не поможет, конечно.
От мамы так просто не отделаешься.
− Вставай! – одеяло бесцеремонно срывают и отбрасывают. Нет, не
холодно, но уж очень неуютно: получается, у меня как у страуса
голова в песке, то есть в подушках, а тело на всеобщем обозрении. –
Твой Антон Андреич опять премии лишит за опоздания! И так зарплата
с Гулькин нос, а так вообще будет мизер!
