В воскресенье, как правило, не устраивали ни скачек, ни театральных представлений, однако (будь то самый обыкновенный или святой день) звонкие голоса базарных зазывал достигали притвора святой Софии. И если бы не запертые тяжелые бронзовые двери, то голоса эти поспорили бы и с дьяконскими басами, и с двумя патриаршими клиросами.
На улице Месе – недалеко от ведомства эпарха, что между форумом Константина и Августеоном – два юных кандидата на должность табуллярия пробирались сквозь толпы бездельного люда, копошащегося у торговых лавок.
Молодые люди жарко спорили. Григорий показывал в сторону базарной площади, а Леонид, качая головой, упрашивал его остаться, чтобы увидеть императора, выходящего из церкви.
– Да ты послушай! – уговаривал Григорий. – Как только пройдем артополий и халкопратию2, я покажу тебе место, о котором толкуют все, кому не безразличны девичьи ласки.
– Знаю я твои злачные закоулки, где ни одной достойной девушки! А строят из себя дочерей проконсулов! – Леонид украдкой поглядывал на царские врата, ожидая, что вот-вот оттуда выйдет василевс с многочисленной свитой.
Григорий вдруг остановился и громко расхохотался.
– Теперь мне все понятно! Ты думаешь, мы слишком молоды, и девушки, повидавшие многих мужчин, нам откажут! Ты думаешь: «Григорий затеял безрассудное дельце, и для смелости берет меня с собой»! А? Так ты думаешь?
– Что ты, Григорий! – стушевался Леонид. – Ничего подобного у меня и в мыслях не было. Я просто хотел посмотреть на шествие Льва3, к тому же сегодня воскресенье…
Григорий не унимался: его смешили и по-детски надутые щеки Леонида, и вспыхнувший багрянец, и потупленный взгляд друга.
– Насмотришься еще на Льва, – Григорий решительно взял Леонида под руку, уводя его в сторону пекарней, пахнущих свежим силингнитисом4. – Да ты не бойся! И за воскресенье не переживай – жизнь только начинается. Успеешь и помолиться, и в рай попасть. На то она и молодость, чтобы по девкам таскаться! Я тебе больше скажу, любовь создана только для молодых! Ты видел когда-нибудь целующихся стариков? Поверь мне, такое зрелище не пожелаешь и нашему архитабуллярию, будь он неладен. Пойдем, пойдем! Смотри, что у нас с тобой есть!
Он достал из-за пояса кошелек, туго набитый многообещающим звоном.
Нехотя поддаваясь веселости и опытности друга, Леонид старался не отставать и не терять из виду коричневую эфестриду5 Григория.
Приятели проходили мимо зловещего Претория
