Когда осенняя тоска становится горька,
Как дым костров, где сожжена опавшая листва,
Иди туда, где у воды шиповник и ольха,
Иди туда, где над водой звучат мои слова.
Уже сочтен весь урожай и вспоена земля
Кровавой жертвой, чтоб легко прошел сезон охот.
Иди сквозь лес, что никогда не ведал короля,
Где бродит лишь Рогатый Бог, приветствуя восход
Луны Сказаний в небесах – пришла ее пора.
Иди, иди, иди ко мне сквозь темноту и лес.
Я буду говорить с тобой до самого утра,
Пока горят мои слова, как искорки в золе.
Бери их свет, храни их свет, неси к себе домой,
Неси во рту их колкий жар, чтоб растопить очаг,
Чтоб не бояться ничего темнейшею зимой,
Чтоб стороною обошла холодная печаль.
У межсезонья горек вкус, убийственна тоска,
Но если ищешь оберег от злого колдовства –
Иди туда, где у воды шиповник и ольха,
Иди туда, где над водой звучат мои слова.
Джебезел Морган (с)
– Ты тот свет, что озаряет дорогу в ночи. Ты – то тепло, от которого сердце замирает. Ты – та любовь, что навечно! Ты мой воздух! Когда думаю о тебе, меня охватывают трепет и томление. Я не могу без тебя. Готов утонуть в твоих глазах – как мне хорошо с тобой.
«Я слышала эти слова каждую ночь во сне, но лица того, кто говорил их, ни разу не видела, – думала младшая наследница семейства лорда Уоррена, сидя в своей комнате и держа в руках подружку куколку.
Владения лорда Гарольда Бенедикта Уоррена
С самого утра шёл дождь. Ранняя осень принесла сырость, слякоть и меланхолию. Тепла больше не стоило ожидать – стало холодно и мрачно. Этот день ничем не отличался от предыдущих.
После ужина я перечитала письмо от подруги, прогулялась с Пушком в саду и ушла к себе. Бело-розовая пушистая шёрстка котика после вечерней росы стала ещё пышнее, и он выглядел этаким колобком. С удовольствием смотрела на него и поглаживала. Приняла ванну, надела ночной пеньюар и легла. Пушок разлёгся у моих ног вместо грелки. Лампу я прикрыла льняной салфеткой, чтобы приглушить свет. Взяла книгу и погрузилась в чтение. С детства очень любила сказки.
Какое-то предчувствие томило душу, причины я не знала. Жизнь в замке затихала. Прислуга, медленно передвигаясь по длинному коридору, гасила канделябры на нашем этаже. Все готовились ко сну.
Вспомнилось, за ужином родители в один голос поинтересовались:
– Одри, чем вызвана твоя бледность? Ты себя плохо чувствуешь? Послать за доктором?
– Нет-нет, пожалуйста, не извольте беспокоиться. Со мной всё в порядке.
– Ступай, дитя, отдохни, – сказала мама, когда трапеза завершилась, и поцеловала меня в лоб.
Я читала и чувствовала, как сон кружил надо мной, таинственная пелена блуждала перед глазами. А он, проказник, взяв меня за руку, уводил за собой в мир сказочный и волшебный. Я не заметила, как заснула. А там всё и началось…
Куда-то шла, не останавливаясь, незнакомое место моментами пугало, иногда удивляло, а порой умиляло. Передо мной возник гамак с мягким сидением, сотканный из пушистых лесных трав и веток, он висел на высоком старинном дереве. Кто-то очень постарался и соорудил удобное местечко для случайных гостей, попавших в этот чудный сказочный лес. Две птички-сестрички пристроились в гамаке, обнявшись, чирикали всласть в окружении божественно красивой, благоухающей природы. А совсем близко от них порхали бабочки с разноцветными крылышками, словно солнышко их приласкало и разрисовало узоры на спинках. Увлекла меня за собой протоптанная, выложенная большущими плоскими камнями до ближайшей беседки тропинка,– заботливый человек для всеобщего удобства придумал, чтобы в ливень не утонуть по колено в грязи. Во внешнем виде беседок прорисовывался восточный стиль. Острые шпили крыш с четырёх сторон приподнимались к небесам, напоминая шляпу. Такими причудливыми они мне показались. Вдоль пруда была выложена груда камней в хаотичном порядке, она вела к другой беседке. Всё вокруг утопало в зелени, пруд не был тому помехой. Кувшинки расположились на воде и мило улыбались прохожим. Беседок было несколько на довольно продолжительном участке земли, одна от другой они отличались размерами, но всех их объединял стиль.
