Телефонная будка
(Фантастический рассказ)
По-моему, телефонная будка, что стояла всего в двадцати метрах от моего дома, была там всегда – как старый тополь, как облупленная скамейка у подъезда. И, насколько мне известно, никогда по своему назначению не работала. Прямоугольный стеклянно-железный ящик с облезлой от ветра, дождей и пыли красно-белой краской напоминал не столько средство связи, сколько странную афишную тумбу из другого времени. На стенках криво висели рекламные объявления, снимки разыскиваемых, тетрадные листы с неуклюжими предложениями «любовных услуг», полоски с телефонами о продаже или обмене квартир. По прямому назначению эта коробка не использовалась – внутри телефонный аппарат был отключён, хотя на крыше всё ещё торчала облезлая «рогатка» антенны с проводами, уходившими в никуда, как сухие ветви.
Наталья, дворничиха, у которой всегда был вид человека, пережившего три революции, три войны и три переезда, однажды объяснила это соседке. Невысокая, коренастая, с вечной косынкой цвета выгоревшей сирени и тяжёлым деревянным метлом в руках, она напоминала персонажа старого советского фильма – суровую, но бесстрастную. Новая соседка, у которой ещё не провели домашний телефон, всплеснула руками и спросила раздражённо:
– Наталья-опа, почему в этой будке телефон не работает? Меня на работе ругают: найти не могут!
Та перестала лениво махать метлой, вытерла ладонь о фартук и с равнодушием человека, знающего цену всем разговорам, ответила, махнув рукой:
– А не знаю. Как-то спросила нашего районного связиста Рустама, когда телефон заработает, он засмеялся и сказал, что этот аппарат забыли подключить и линию уже делать не станут. А убирать никто не собирается, так как никому нет дела…
– Вот она, наша бесхозяйственность и разгильдяйство, – сердито произнесла соседка и поднялась к себе.
Я тогда не знал, что такое «бесхозяйственность», только почему-то мне не хотелось, чтобы будку убрали. Она жила своим странным существованием, гармонично затесавшись между двумя деревьями, чьи кроны скрывали её от палящего среднеазиатского солнца и любопытных глаз, и высоким, почти двухметровым забором воинской части. За забором маршировали солдаты по плацу, а будка служила куда более мирным целям: здесь назначали свидания, прятались от дождя, тайком пили водку или курили, а мы, мальчишки, использовали её как штаб – отсюда мы вели разведку за девчонками из соседнего двора или играли в «войнушки».
Заклеенные объявлениями стёкла превращали внутреннее пространство в маленький бункер. Снаружи виднелись лишь полосы бумаги и оборванные края фотографий, а внутри стоял полумрак, словно в чужой комнате. Воздух был чуть влажный, с лёгким запахом ржавчины и старого металла, как в заброшенном вагоне. Светильник под потолком светил тускло и жёлто, будто экономя последние ватты.
И всё же в будке была какая-то таинственность – необъяснимая аура. Когда я заходил внутрь, казалось, что ты попадаешь в особую капсулу, где время останавливается, а двор, улица и солнце остаются по ту сторону стекла. Внутри стоял тяжёлый металлический телефон с диском и трубкой на гибком железном шланге, лампочка едва теплилась, а пепельница на стойке всегда была пуста. Не пахло ни дымом, ни потом – словно кто-то заботливо проветривал этот тесный мирок. На корпусе аппарата значился выгравированный номер 38943.12 и перечень экстренных служб: «01» – пожарная, «02» – милиция, «03» – скорая, «04» – райгаз.
Стенки будки то и дело кто-нибудь из хулиганов исписывал непотребными словами или рисунками, но их удивительным образом кто-то стирал или заклеивал свежими объявлениями – это художество долго не жило. Мой однокашник Серёга однажды кинул камень в бродячую кошку и попал в будку – камень отлетел от стекла, не оставив даже царапины. Я тогда удивился: сам пару раз пинал – не разбивается, броня какая-то. В других местах я видел кабины с выбитыми окнами, а эта стояла, словно заколдованная, и всё равно казалась нашим, детским, странным секретом.
