Снег падал на землю мокрыми
хлопьями, бил в лицо, слепил глаза. Защищаясь от него, Агния
плотнее куталась в плащ и натягивала объемный капюшон как можно
ниже, почти до подбородка. Она пыталась идти быстрее, но ноги вязли
в снегу. Солнце давно уже село, и на улице было темно. Дома,
стоящие по обеим сторонам дороги, нависали над ней огромными
черными тенями, и лишь кое-где из редких щелей плотно закрытых
оконных ставен пробивался свет.
В одном из расположенных впереди
домов с шумом открылась входная дверь, и в тускло освещенном
дверном проеме показалась женская фигура. Одной рукой она крепко
сжимала на своей груди края плотно облегавшей её темной накидки, а
другой держала масляную лампу и, казалось, всматривалась в темноту.
С трудом пробираясь сквозь метель, Агния поспешила к ней.
– Вот ты где! – воскликнула женщина,
наконец разглядев подходящую к дому Агнию. – Ты опоздала сегодня. Я
уже думала, что хозяйке придется посылать за тобой Ника.
Агния нырнула внутрь. Оказавшись в
холле, она прислонилась к стене и несколько секунд стояла, обхватив
себя руками и не шевелясь.
– Замерзла совсем? – посочувствовала
женщина, закрывая за ней дверь и запирая её на засов. – Дрожишь-то
как, – она покачала головой.
Наблюдение было верным – у Агнии зуб
на зуб не попадал.
– Ну иди в кухню, грейся. – Женщина
ещё раз покачала головой и помогла Агнии снять с себя запорошенный
снегом промокший плащ.
Оказавшись в кухне, Агния села
поближе к очагу. Женщина хлопотала у стола, убирая остатки
ужина.
– Выпей-ка вина, а то и поешь, –
сказала она. – Сразу согреешься.
Агния поблагодарила её, но от
предложения отказалась.
– У тёти ужинала, – понимающе
кивнула женщина.
– Она накормила меня, – подтвердила
Агния. – Я сыта.
– Каждое воскресенье уходишь к ней
на целый день, – удивлялась женщина. – Так любишь тётю? Ведь
столько лет вы не общались. Она не взяла тебя к себе после смерти
твоих родителей, – в её голосе появились нотки осуждения, – чужим
людям отдала.
– У неё не было возможности, –
спокойно ответила Агния.
– Ну уж, – покачала головой
собеседница. – У них с мужем ведь только одна дочка. Не стал бы
обузой ещё один ребеночек. Дела-то у них и двенадцать лет назад
хорошо шли, и сейчас неплохо, хоть она и овдовела.
Агния, которая до этого смотрела на
танцующее в очаге пламя, подняла глаза на женщину. Та мыла
оставшуюся после ужина посуду в наполненной водой небольшого
размера бочке. При свете огня в полутемной кухне морщины на её лице
казались глубже, чем обычно, огрубевшая кожа рук раскраснелась, и в
целом женщина выглядела уставшей.
– Давай помогу тебе, Мод, –
предложила Агния.
Кухарка покачала головой.
– У каждого своя работа, девочка, –
ответила она. – Иди-ка ты лучше, ложись спать. Завтра вам всем
предстоит потрудиться. Рождество на носу, заказов уже много, а
будет ещё больше.
– Не так уж и скоро, – не
согласилась Агния.
– Как одно мгновенье эти недели
пролетят, – усмехнулась кухарка. – Ты от своего шитья головы не
поднимешь до самого Рождества.
– Действительно, пойду спать, –
решила Агния.
Она встала, намереваясь отправиться
наверх в комнату, где проживала с такими же, как и сама, нанятыми
хозяйкой мастерицами. У порога Агния обернулась.
– А насчет тёти ты не права, Мод –
сказала она. – Тебе кажется, что раз у неё своя пекарня, то она
женщина богатая, но это совсем не так. И племянница я ей
двоюродная, не родная. Совершенно она не должна была меня
забирать.
– Тебе виднее, – кухарка поджала
губы. – Я понимаю, хоть и двоюродная – а всё родня. Вот и тянешься
ты к ним, будто семья это твоя. Даже если они к тебе иначе
относятся.
Агния улыбнулась.
– Хорошо они ко мне относятся, –
уверила она женщину. – А тебе спасибо за то, что побеспокоилась обо
мне сегодня.
