Дуня лениво поглядывала на суету вокруг себя, прихлебывая
горячий отвар и со смаком покусывая ватрушку. У неё был законный
отдых. Она сделала главное: обеспечила всех работой; а теперь можно
было полениться.
В имение она приехала во время цветения плодовых деревьев. Этой
весной массово расцвели саженцы из монастырского сада, не уступили
им в цвете и саженцы дядьки Анисима, а до этого порадовали
белоснежной пеленой вишневые деревца. Эту цветочную феерию
поддержали ягодные кустарники. В общем, земли Дорониных охватило
массовое цветение, и в каждом уголке хотелось остановиться, чтобы
впитать в себя красоту и ёмко выразить свои эмоции. Впервые людям
не хватало слов, чтобы описать, как им благостно и хорошо.
Дуня сразу подметила брожение умов — и всем прописала
трудотерапию. Она своими ножками обошла сады и под запись раздала
многочисленные рекомендации по уходу. Где-то подрезать высохшие
веточки, где-то подсыпать земельки, прополоть, обрызгать раствором
дёгтя, нарезать травы для квашения и последующей подкормки, собрать
гусениц, прихлопнуть бабочек, поставить ульи… Измучилась
руководить, охрипла, но никто больше не замирал в мечтаниях и не
дышал в той степени, в которой не надышаться.
Дома позволила себе поворчать, что дел невпроворот; и вроде бы
все всё знают, но без неё ни у кого руки не доходят до тех важных
мелочей, без которых сад не сад, а нагромождение деревьев.
А ещё ведь самая пора заниматься огородами, засевать поля,
проверять места выпаса скотины, высаживать на расчищенных от леса
землях новые ягодники с орешниками… и всё это на
фоне основных работ. Основой заработка для многих оставалась работа
с деревом. Игрушки теперь мастерили по настроению, а вот высокие
сундуки для вывешивания в них одежды, лавки с мягким сидением и
спинкой, креслица и прочее занимало многих. Продажа мебели
неизменно нарастала, хоть и со скоростью улитки.
В Болотном не отставали от Доронинских. Оттуда регулярно
поставляли птичьи яйца, дичь, ягоду, мхи, торф, крапивную пряжу и
по мелочи. Но всё это было само собой, а основным заработком для
Болотного стала варка противопожарной смеси, плетение всякой ерунды
из камышовой травы, подготовка птичьего пуха для одеял и зимних
кафтанов.
За пару лет люди на новой земле обжились: приболотные луга
окопали канавками, углубили имеющийся пруд, по самому болоту
проложили гать. У пруда в первый же год поселилось много новых
птиц, а на осушенных землях зазеленели молодые сады и крапива.
Крапива там росла двухметровая и нить из неё пряли ровную, крепкую.
Так что грех жаловаться тем, кто в Болотном поселился!
— Ать-два, ать-два! — донесся Ванюшкин звонкий голос.
На Дуню укоризненно посмотрел управляющий
Фёдор.
— А чего сразу я? — возмутилась она, но управляющий не успел
высказаться.
— Лучник Евдокия, приготовиться к стрельбе! — гаркнул
подкравшийся Ванька и Дуня поперхнулась отваром:
— Ванюша, ты чего? Меня нельзя на службу брать!
— Это почему это?
— Потому что я девочка!
— Это несерьёзно, — нахмурив бровки, он показал на выстроившиеся
позади него отряды. Вся деревенская детвора была построена
десятками. На службу была призвана малышня без учёта
мальчик-девочка, и всех их насчитывалось полсотни душ.
— Ванюша, я не могу! Я же твоя сестра!
— Ну и что?
— Как «ну и что»? Любимые сестры получают отвод от плановой
стрельбы и не шагают вместе со всеми!
— Местничеством занимаешься? — угрожающе протянул Ванюшка.
— Вань, ты чего? Местничество — это другое. Хочешь
ватрушечку?
— Подкуп должностного лица? — тут же сориентировался брат. — А
вот я тебя сейчас прутиком накажу!
— Ванюш, иди со своим войском полови рыбку, — примирительно
произнесла Дуня. — Ушицы сварите!
