Тёмные воды

Драгоценные мои, "Темные воды" - это третье произведение цикла "Грани миров". Первая часть называется "Пленница тирана", вторая - "Новые законы". Цикл неприрывный и читать следует строго в порядке выкладки, иначе вы не поймёте о чем идёт речь в последующих книгах).

С тех пор как он расстался со своим бессменным наставником, прошёл почти месяц. Огайра восстановил свои силы и старался не растрачивать ману попусту. Но ему не давали покоя слова учителя, насчёт большой роли валамарок в истории Роглуара, и о том, что миссия лилулай тесно связана с Таймаром. Поэтому уже спустя несколько дней после разговора с Вольгером он решил, что должен понаблюдать за ней через князя. Правда, пришлось подключить к этому весьма увлекательному занятию Юну, так как в первые пару недель его маны не хватало даже на слежку. Его семье вообще приходилось не сладко после того, как они съехали из дома учителя и остались не только без магической чаши, но и без крыши над головой.

Благодаря сбережениям Огайра снял комнаты в одном из постоялых дворов захолустного городка. Но Тара не давала ему покоя, вечно напоминая, что они с Юной не должны привлекать к себе лишнего внимания. Чтобы не расстраивать её, отцу и дочери приходилось целыми днями просиживать в гостинице, занимаясь колдовством втихую.

Поначалу Огайре казалось, что слежка за объектом, это не плохая практика для будущего мага. И даже когда он смог колдовать сам, дочь продолжала помогать ему разбираться в хитросплетениях роглуарской жизни. Юна проявляла рвение, много тренировалась и вскоре освоила главные приёмы шпионажа. Но после того, как его девочка натолкнулась на сцены специфических княжеских развлечений, Огайра запретил ей подглядывать за объектом.

– Но я уже не ребёнок! – сокрушалась Юна, наблюдавшая за самым известным на весь Дей-Айрак похабника. – Его наложницы не многим старше меня, а некоторые, думаю и младше!

– Они люди, а ты нет! – закричал Огайра на дочь, с ужасом представляя, какого опыта успела набраться его совсем ещё юное (по меркам магов) чадо.

– И что с того? – Юна вперила в бока маленькие кулачки. – Да я маг, но родилась в Роглуаре, и если бы не выглядела как десятилетняя, уже давно…

– Даже не думай! – предупредил её отец, пожалев уже, что втянул-таки Юну в эту омерзительную историю.

Прежде Огайра и понятия не имел, почему его бельчонок с таким предвкушением ждёт вечера, чтобы заменить отца на тяжёлом посту и дать ему отдохнуть. Теперь-то всё стало ясно! Совсем ещё девчачье тельце его бельчонка сыграло с папашей злую шутку: он думал, что его шестнадцатилетняя Юна – дитя. Но девочка была рождена в мрачном круге, к тому же от простой смертной. Никто не знал, во что она должна была вырасти. Но уже сейчас в худеньком тельце его малютки зрела женщина, мучающаяся от непреодолимого разлада души и плоти.

Он должен был раньше заметить это, ещё когда Юна с ревностью разглядывала лилулай. Маг видел, как жадно скользил взгляд дочери по высокой пышной груди Китэрии, по её округлым выдающимся бёдрам. Тогда он думал, что это обычный девчачий интерес, теперь же понимал, что Юну разъедала зависть к этэри, потому что у той было тело женщины, а у неё всё ещё ребёнка.

В голове незадачливого родителя всплыли воспоминая об учителе: Грут предупреждал его, что дети рождённые от людей не такие, как обычные маги, а от нижнимерян, вообще никого кроме мутантов ждать не следовало. Но Юна была вполне обычным (для мага) ребёнком, как думал Огайра, пока не осознал, что его бельчонок вырос.

Он запретил дочери следить за Таймаром, понимая конечно, что наказание за этот, в сущности, естественный юношеский интерес слишком сурово. Возможно, окажись объектом слежки кто-то иной, он не был бы так строг, но развязный князь творил со своими наложницами такое… В общем, любой порядочный семьянин терял от увиденного дар речи. И хотя оргиями, следившего за ним мага, он «баловал» не часто, у Огайры сложилось впечатление, будто Таймар специально доводит себя до предела, чтобы потом, сорвавшись с цепи, поразить как можно больше женщин за один раз. Потом-то маг, конечно, понял в чём секрет его удивительного темперамента. И был не мало поражён тому, что этот грубый, чернодушный вояка, которому человека убить, всё равно что стакан воды выпить, может испытывать прямо-таки разъедающие чувства к живому существу.