Скрежет металла прорезал черноту.
Содрогнулся невидимый сжатый воздух. По пустым коридорам быстро
распространялся едкий запах. На нижних этажах обвалилось что-то
огромное. По стенам волной прошла дрожь. Вновь скрежет! На сей раз
нестерпимый и жуткий из чрева медленно проседающих этажей и
скручивающихся коридоров. Все громче и громче. Стон рвущегося
металла становился безобразнее, похожим на какофонию до ужаса
бездарного, насмехающегося над слушателем, оркестра. По стенам,
когда-то идеально ровным и выкрашенным в мягкий зеленый оттенок,
рваной сетью расползались трещины. Они ширились под натиском
невидимого тесака, обнажая скелет и вываливая кишки из
проводов.
Он очнулся в кромешной темноте, под
титановым колпаком, заточившим его, но ставшим залогом его жизни.
Выживший! Но этого он не осознавал. Как и того, что не помнит о
ничего себе и месте куда зашвырнули его взрывы.
Память, подобно бликующим осколкам
стекла, больно резала яркими вспышками. Сирена тревоги! Приказ об
эвакуации! Его и еще нескольких человек настиг чудовищный натиск.
Он разметал их в стороны и рушил под ними этажи. Бесконечное
падение, удары о стены. Вспышка!
Здание дрожало, и он ощущал его
нарастающую вибрацию. Где он находится? Что здесь делал? Что
происходит? Снова вспышка!
Он пытался бежать. Вставал на
изувеченные ноги и ковылял вперед – туда, где был выход. Там была
лестница – нужно бежать к ней! Разбираться с происходящим некогда.
Лишь бы поскорее убраться от жара, поднимающегося снизу. Он видел
как красный раскаленный воздух опаляет стены, сдирает живьём кожу с
тех, кто остался позади. Нужно бежать. Быстрее!
Но вокруг абсолютная тьма и вязкая
тишина. Голова раскалывалась от боли. Горячий спертый воздух
обжигал легкие. Он попытался вытянуть руку, но, натолкнувшись на
преграду, отдернул ее. Корпус накрывшей его камеры был еще
достаточно горячим.
- Где же я? – звонким эхом пронеслось
у него в голове.
Откуда-то со стороны раздались крики
двух людей: рваные, захлебывающиеся, но живые! Конечно же, откуда
мысли будто он остался один? Мужчина и женщина, и ощущение будто
знает их, а должен ли? Накрывавшая его камера приглушала их голоса.
Здание тряхнуло. Выживший попытался встать, но его ослепила
вспышка!
Он выбежал на лестницу и увидел их:
мужчину и женщину в грязных, измазанных сажей белых халатах. Всего
несколько часов назад на их лицах сияли радостные улыбки от того,
что наконец-то их многомесячные испытания подходят к концу. Они
пришли сегодня пораньше, чтобы подготовиться к решительному финалу,
но стали свидетелями бесконечного кошмара, в который обратилось
солнечное утро.
Позади них с перекошенными от ужаса
на лицами бежали с десяток человек – уцелевшие на нижних уровнях
комплекса.
«Беги же, Кир!», - что есть мочи он
рванул от лестницы по коридору. Первое что он ощутил – удушающий
жар, ударивший в спину, как опадают пеплом волосы и трескается кожа
на лице.
Мощный взрыв разорвал внутренности
здания. Сила удара была настолько огромной, что вырвала титановую
камеру одной из лабораторий. Но Кир этого уже не помнил. Его
оглушенное тело накрыло металлической скорлупой, увлекая хаосом
рушащихся этажей под ржавую симфонию безумного оркестра. Она
взбесившимся грохотом прорывалась через завалы, раздвигая вязкий
разогревающийся мрак коридоров.
Этажи устремились вниз на несколько
метров. Будто и не было под ними ничего, кроме пустоты. И
бесконечные крики отовсюду. Живых еще было много, но значительно
меньше, чем этим утром пришло на работу. И на смену трубному
скрежету, из глубины вырвалась ударная волна. Она рвалась
через этажи с бешенством раненного чудовища, вырывающегося на
свободу. Его вой заглатывал стоны, отчаяние криков, тонущих в
неистовой злобе одичалого зверя. Проламывая потолки и разрывая
стены, раскаленный поток врывался в смятые коридоры, кроша их и
пожирая всех, кто обнаружил себя криком.
