Ливень бился в лобовое стекло автомобиля неистовым, диким зверем.
Его холодные, бесформенные в ночном мраке крылья хлестали по тонкой
преграде прямо напротив моего лица, ежесекундно грозясь прорваться
сквозь неё и заполонить собою салон, тускло освещённый огнями
приборной панели.
Поёжившись, я ещё сильнее вжался в пассажирское сиденье и впервые
пожалел о решении сесть спереди – весь мир отсюда казался сплошной
разверзнутой пастью древнего мифического чудовища, исходящего
слюной от голода и утробно рычащего в предвкушении сытной трапезы.
И, похоже, подобные ассоциации тревожили не одного меня: тётя Мэй,
нервно сжимавшая руль, едва заметно дрожала от напряжения и страха.
Взгляд её чёрных, как смоль, глаз был устремлён в одну точку где-то
по ту сторону лобового стекла, и я готов был поклясться, что
никогда прежде ещё не видел тётю такой сосредоточенной.
Внезапно мир вокруг нас вспыхнул белизной: кривой, безумный росчерк
молнии, похожий на разрыв самого воздуха, мгновенно соединил небо с
возвышающимся по правую руку высоким холмом. Подаренной свыше
вспышки света было достаточно, чтобы разглядеть изгиб узкой горной
дороги на много метров вперёд – но картина эта вымылась из памяти
почти моментально, стоило только раскатиться под небесами ужасному
рокоту грома. Вдарив почти без разрыва с молнией, тот, казалось,
заставил содрогнуться всю гористую местность вокруг нас, и машина
тёти тут же вильнула в сторону по скользкой чёрной дороге. Меня
увлекло вправо – ремень безопасности напрягся, сдерживая давление –
но почти сразу же толкнуло обратно на место: женщина справилась с
управлением и вовремя вернула машину на нужную полосу.
Тут
молния искромсала небосвод вновь, и, утопая в мощном громовом
раскате, из-за спины моей донеслись едва заметные плаксивые
перешёптывания. Там, сжавшись в трясущийся комочек, стянутый одним
ремнём безопасности, сидели дочери-близняшки тёти Мэй – Акеми и
Акира, прямые наследницы фамилии Ямато и просто чудесные девочки
девяти или десяти лет – наверняка вспомнить их возраст я не мог.
Они были единственной радостью, что осталась моей тётушке от
покойного мужа – в остальном его наследство ограничивалось
безмерными долгами и проблемы. Одна из таковых и закончилась нашим
нынешним побегом сквозь ночь и страшную бурю, под сенью которой не
всякий решится даже показаться на улице. Не говоря уж о том, чтобы
выехать в чёрную бездну посреди ночи и умчаться в сторону одной из
близлежащих деревень по обманчивому полотну горной дороги…
Нервно сглотнув – к счастью, звук этот утонул в грохоте хлещущего
со всех сторон ливня – я осторожно обернулся через плечо и,
выглянув из-за сиденья, попробовал улыбнуться парализованным от
страха близнецам. Те впились в меня безумными взглядами –
совершенно одинаковыми, столь же неотличимыми, какими мне казались
и сами их обладательницы – и как по команде принялись тараторить
что-то бессвязное и малопонятное.
- Всё
будет хорошо, – произнёс я, понимая, что придавленный страхом голос
не пробьётся сквозь шумовой заслон ливня. – Мы скоро приедем…
Только не бойтесь, хорошо?..
Крохотные угольки глаз, взиравшие на меня с неподдельным интересом
и страхом, заблестели от слёз. И пусть я был вдвое старше сидящих
позади девочек – но всё равно не смог удержаться от схожих чувств:
в глазах появилась неприятная резь, а сердце в груди зашлось ещё
сильнее.
- Это
всего лишь гроза, – добавил я чуть громче, намереваясь успокоить
хотя бы самого себя, и тут же вернулся на место, застигнутый
врасплох очередным крутым манёвром тёти. Это был уже… который?
Пятый резкий уход в сторону? Или шестой? Я сбился со счёта после
третьего – того, что был после удара молнии – однако не мог не
заметить, что тётя Мэй начала терять контроль над автомобилем всё
чаще.
