Тени прошлого

Как через толщу воды слышу разговор, не могу пошевелиться и даже моргнуть:

— Ей уже всё равно, нужно думать о себе, — говорит мужской голос.

— Она жива... — отвечает явно девушка.

— Как ты можешь! Вы же встречались с ней...

— Если нас так поймают, то посадят меня! А я в тюрьму не хочу, а она уже труп! Тем более тот идиот смылся с места аварии!

Это стало для меня спусковой фразой. И я всё вспомнила. Но как я оказалась в машине? Если я шла с сессии домой? Да, может, не смотрела по сторонам, когда переходила дорогу. Точно, тогда был скрип тормозов, а потом темнота. Голову прострелило болью, и я увидела всё, что видела моя предшественница, в теле которой я оказалась. Хотела бы я сказать, что это бред, розыгрыш и чья-то злая шутка. Но боль говорит о другом. Это теперь моё тело, а этот придурок был моим парнем. Почему был?

Потому что он по-варварски вытащил меня из машины и пересадил на водительское место. А всё почему? Потому что мне, точнее этому телу, всего семнадцать лет! И если меня сделают виноватой за аварию, то, мол, отделаюсь я легко. Это я всё слышу с его слов с моими уже бывшим подругам. Потому что эти курвы помогли ему перетащить меня. Если бы они меня не трогали, не нанесли бы ещё больше травм, которые я получила при аварии. Ведь не зря говорят: не трогайте пострадавшего. Эти думали только о себе...

Когда меня пересадили за руль, они заметили, что мои глаза приоткрыты и реагируют на свет. Сразу запаниковали. Но, проверив, что я ни на один их вопрос не отвечаю, продолжили свои дела. Пристегнули меня, а только потом позвонили в полицию и скорую. Рассказали свою версию случившегося, а я хотела кричать от их лжи.

— Моя девушка попросилась научить её водить. У неё уже неплохо даже получалось, потому дал ей проехать самой небольшой отрезок. Кто ж знал, что этот урод выскочит с просёлочной дороги. Это ж старая дорога, тут редко кто ездит. Только Мари головой при аварии сильно ударилась и ни на что теперь не реагирует. А переднюю часть так смяло, что у неё даже ноги пострадали. Мы не рискнули её вытаскивать.

— А вы втроём где сидели?

— Так сзади, я наискосок сидел, чтобы и дорогу видеть, и что она делает. Это ж автоматика, знай себе рули и, если что, тормози. Самая простая в управлении! Ещё бы немного, и можно было её отправлять на экзамен, ей просто уверенности не хватало, вот мы ей и помогали.

— На полигоне нужно было ездить, — рявкнул на него офицер. — А теперь она едва живая, и хорошо, если придёт в себя.

«Друзьям» даже никакого штрафа не полагалось. И типа это я ещё и виновата осталась. Без прав села за руль, не справилась с управлением и прочая ерунда. Хоть в аварии меня не винили, потому что это в нашу машину врезались. Страховка частично покрыла моё лечение. Только в больнице при обследовании оказалось, что у меня повреждена спина. И врачи заподозрили, что я за рулём не сидела, да и мои травмы больше соответствовали человеку, сидевшему на пассажирском сидении. Но копов это уже не волновало.

Как потом слышала от врачей, дело замяли отцы моего уже бывшего парня. Машина тогда влетела в переднее пассажирское место, и мне раздробило ноги и сильно задело спину. И если бы не вмешательство друзей, я бы смогла ходить. А теперь я стала калекой. Да, это можно исправить, но эту операцию моя страховка не покрыла бы, даже если бы не обвинили меня в аварии. Слишком дорогая операция и реабилитация. Я чувствую ноги, но вот ходить вряд ли смогу.

В больнице я провела месяц из-за нескольких операций. Мне немного поправили спину и собрали ноги, вставив спицы, чтобы кости правильно срослись. Проведывать меня приходили отцы почти каждый день. Братья — пару раз в неделю. Мы почти не общались из-за моего состояния. А мать один раз пришла перед выпиской. И то так смотрела, словно я сама себе ноги переломала. Хотя потом она мне всё высказала.