Титул вежливости, или Я бы тебя полюбила

Путь обещал быть неблизким. Я недовольно упала на сидение просторного экипажа. Его дорогая обивка была украшена родовым гербом герцога де Мартинес. Карету специально прислали для дочерей графа. Коей я и являюсь.

Уезжать из родного дома совсем не хотелось, но меня никто и не спрашивал. Сонная, я прислонила свою черноволосую голову к отделанной кожей стенке. Устраиваясь поудобнее, я не утруждала себя поправлением юбок. «Все равно дорога не пощадит их» - думала я.

После слащавых поцелуев и объятий, которыми обычно обмениваются добропорядочные люди, провожая дорогих сердцу родственников в дальнюю дорогу, мои младшие сестры – Ребекка и Марлен также разместились в салоне, не забывая громко выкрикивать слова прощания. Это никоим образом не поспособствовало моей дреме.

За сестрами последовала служанка Марго. Она села возле меня и стала ворчать на смятую мною дорожную юбку. Это окончательно прогнало желание спать. Но, я продолжала держать веки закрытыми. Ибо не хотела побуждать сестер начинать разговоры о предвкушении приключений и любовных побед, которыми, по их мнению, должны ознаменоваться следующие несколько недель. Может даже месяцев.

Так одним из первых теплых мартовских дней мы покинули родной дом и отправились гостить к старшему брату нашего дорогого батюшки. Маменька и папенька еще месяц назад получили приглашение от дяди Стефана прислать дочерей погостить в его богатом дворце.

Подобные письма мы получали семь раз, с того момента как папенька и дядя помирились после длительной ссоры. Каждый год герцог де Мартинес устраивал пышные гуляния, на которые созывал огромное количество титулованных особ, включая нашего отца. Родители не привыкли к шумному обществу, отчего каждый раз отказывались. Однако соглашались отпустить дочерей, уверенные в том, что под пристальным надзором чопорной жены дяди Стефана с нами ничего страшного случиться не могло.

После унылого маленького поместья, в котором мы жили – мне нестерпимо хотелось снова увидеть по-настоящему древний замок. Меня привлекала мысль, что в нем расхаживали короли и королевы триста, а то и более лет назад. Но, за любое удовольствие необходимо платить. И многочасовое сотрясение в карете – не самая большая монета, которую мне предстояло отдать.

Причиной моего бурного нежелания покидать отчий дом стал единственный сын дяди Стефана. Двадцатитрехлетний Джеффри – кузен, которого я жутко недолюбливаю по сей день.

Семь лет назад, когда я - тринадцатилетняя девчонка, впервые предстала пред ним в голубом бальном платье, глупая детина влюбился в меня по уши. Толстый, воняющий валерьяной – он постоянно пытался меня поцеловать во время танцев. Во многом благодаря этому я возненавидела балы, и вместо того, чтобы кружиться в вальсе или флиртовать с кавалерами, пряталась где-нибудь на кухне или в конюшне. И тут нужно сказать, что вальсировать и флиртовать я не только любила, но и делала это превосходно. То есть, как видите, из-за кузена мне приходилось жертвовать очень многим.

С годами ситуация не изменилась. Мальчишка превратился в назойливого юношу, не сводившего с меня глаз, а затем в молодого маркиза, ежеминутно предлагающего свою сильно потеющую руку и трепещущее сердце. Естественно, каждый раз я ему отказывала. Но настойчивость и упрямство кузена не знали границ. И я понимала, что этот год не будет исключением.

- Габриэль, - я услышала ехидный голос своей младшей сестры Ребекки, - Габриэль, я знаю, что ты не спишь.

Пятнадцатилетним трещоткам явно было скучно, и они решили, что лучший способ развлечься во время длительного путешествия – донимать старшую сестру. Я была не в духе, и вознамерилась быстро осадить наивных малышек.