Хор женских голосов эхом разнесся по
коридорам замка. С каждым шагом причитания и мольбы становились
громче, не вызывая никаких эмоций, кроме раздражения. Герцог мог бы
и не приходить, оставшись в теплой постели вместе со своей
невестой. Но он должен убедиться, что его приказ выполнен
неукоснительно. И если обычно он не занимался подобной ерундой. То
теперь был готов на все, лишь бы доставить удовольствие своей
женщине.
Эдигор завернул за угол, наблюдая за
тем как из комнат под пристальным вниманием стражи и иергонов
высыпают сотни девушек. Многие из них не успели даже одеться после
сна, но охрана не оставила им выбора, вытащив из комнат в том виде,
в каком их застали, ни дав ни минуты на сборы. Герцог наблюдал за
тем как его наложницы покидают замок и не чувствовал ничего, кроме
облегчения. Оставалось убедиться, что та из-за кого и случилось
великое изгнание этих девушек, покинула территорию его владений и
тогда можно спокойно сосредоточиться на единственной, что всецело
занимала мысли и внимания Эдигора.
Прошел по коридору, мимо
растерянных, заплаканных девушек, деливших когда-то с ним постель,
и не удостоил ни одну из них даже взглядом.
– Господин! Пощади! – услышал он, но
мольба тут же сменилась звуком удара и всхлипом. И так было с
каждой, решившей, что сможет повлиять на решение хозяина замка.
Он осматривал понурые головы и не
найдя искомой, остановился у одной из спален, откуда доносились
визги и звон стекла. Зашел внутрь, увидев как когда-то любимая
фаворитка, забралась на подоконник с кинжалом в руках и делала
выпады клинком в сторону охраны.
– Не подходите! – кричала Микио.
По ее рукам текла кровь, стекая на
рассыпанные по полу осколки стекла. Брюнетка держалась за оконный
проем, чтобы не выпасть в разбитое окно вместе с порывом ветра,
завывающим снаружи. И на ее месте стоило опасаться не рук стражи, а
возможности выпасть с пятого этажа замка. Ветра в последнее время
особенно сильные. И с каждым днем они лишь крепли и становились еще
сильнее.
– Не подходи или зарежу! – визжала
она, смотря на мужчин в доспехах безумными глазами.
– Микио, слезай, – позвал девушку
герцог, желая как можно быстрее прекратить этот цирк.
– Господин! – радостно выкрикнула
брюнетка. – Господин! Скажи своим псам, чтобы не смели ко мне
прикасаться.
– Они не тронут тебя, если ты
пойдешь с ними добровольно, – лениво осматривал растрепанную,
окровавленную девушку, смотрящего на него безумным взглядом с
горячечном блеском и не понимал, почему терпел ее выходки столько
лет.
– Зачем мне идти с ними, любимый
господин? – пыталась нацепить дежурную улыбку, но из-за дрожащих
губ получилась уродливая гримаса.
– Делай, что говорят Микио. И тогда
тебя продадут кому-то из знати.
– Но как же меня могут продать если
я ваша? – стояла на своем девушка.
– У тебя есть десять секунд, чтобы
выйти через эту дверь на своих ногах, иначе тебя вынесут прямо на
торги в публичный дом.
Подобие улыбки сползло с лица
девушки.
– Вы говорили, что я навсегда буду с
вами! – крикнула она.
– Не стоит доверять демонам, –
равнодушно заметил он. – Навечно со мной будет только супруга. А
ты…Ты осталась в прошлом.
Повернулся спиной к бывшей
наложнице.
– Будь проклят ты и твоя сука! –
выкрикнула девушка и послышался шумный вздох.
– Стой! – закричал кто-то из
стражи.
– Поздно. Разбилась, – проговорил
второй.
Герцог обернулся назад, увидев как
стражи выглядывают из окна. Что ж. Так даже лучше.
В приподнятом настроении он вернулся
в свои покои, снимая рубаху, сапоги и брюки, и осторожно, чтобы не
потревожить сон любимой, залез к ней под одеяло. Прижался к
обнаженному горячему телу, поцеловал в острое плечо и зарывшись
носом в волосах, жадно вдохнул запах орхидей. Наконец-то он снова
оказался рядом со своей сладкой девочкой. Не девочкой. Богиней! С
тех пор, как она сама пришла к нему, позволив то, о чем он грезил
месяцами, его одержимость этой девушкой стала еще сильней. Теперь
он старался не оставлять ее одну. И стоило герцогу ненадолго
отлучиться, как его съедала тоска и боль. Находиться на расстоянии
от Алии оказалось мучительно больно. Но только она появлялась рядом
и он сходил с ума от счастья, восторга, обожания. И плевать ему
было на мнение какой-то там знати, повелителя и даже на то, что она
больше не та кроткая робкая девушка, которую он обманом пытался
заманить к себе в постель. Теперь от Алии веяло силой, уверенностью
и жестокостью. Такой она сводила его с ума еще сильнее.
