К пятилетней годовщине свадьбы я начала готовиться дня за три,
но все равно накануне приезда свекрови и свекра обнаружила, что
закончилось масло, бумажные салфетки и ванильный сахар, будь он
неладен. Витя пришел домой поздно, просить постеснялась.
Утром, пока муж спал, побежала в магазин. Собиралась на пять
минут, а вышло, как всегда. Вернулась через полтора часа, груженая
четырьмя огромными пакетами. Вывалилась из лифта, чувствуя, как
шумит кровь в висках. Воколоком потащила пакеты до двери, молясь,
чтобы купленные для свекрови яблоки и груши не раскатились по
полу.
Разогнулась только у нашей дверь, вставила ключ в замок, но
повернуть не успела. Дверь открылась мне навстречу.
— Витенька! — обрадовалась я, — Как хорошо, что ты про…
Я осеклась, глядя на немного испуганное лицо мужа, на судорожно
сжимаемую им ручку дорожного чемодана.
— Витя, ты что, в командировку? — растерялась я, — А как же
годовщина? Когда ты вернешься?
— Марьяна, — муж опустил глаза, — я не вернусь.
Мои руки беспомощно разжались, фрукты застучали по полу.
Муж поднял на меня глаза и снова опустил. Пожевал губу и твердым
голосом, вбивая каждое слово мне в самое сердце, произнес:
— Нам нужно развестись. Я тебя больше не люблю, Марьяна. Я
ухожу.
Меня качнуло в сторону, голова закружилась, я медленно начала
оседать на пакеты с продуктами.
— Витенька, — вырвалось у меня.
Я потянула руки к мужу, попыталась ухватиться за него. А он…
отшатнулся, сделал гадливое выражение лица, будто не законная жена
к нему тянется, а страшная мерзость.
— Я уже подал документы на развод, — пробормотал Витя,
протискиваясь мимо меня, — с тобой свяжется мой адвокат.
Информация про адвоката убила меня окончательно. Не в силах
осознать масштабы разрушения моей жизни, я прислонилась к холодной
стене и безучастно наблюдала, как двери лифта скрывают моего
любимого, единственного и самого дорогого человека.
Горькие слезы потекли из глаз. Я сама не заметила, как опустила
лицо в ладони и сжалась в комок.
Не знаю, сколько я рыдала. Здесь, на полу подъезда, в окружении
развалившихся пакетов, меня застал звонок с незнакомого номера.
— Здравствуйте, это адвокат, — услышала я в трубке, — через
полчаса к вам приедет курьер.
— Да-да, — подтвердила я, всхлипывая в ответ.
Ничего себе, как быстро. Витя так сильно хочет со мной
развестись, что решил все успеть в день годовщины?
Сдерживая новый приступ слез, едва поднялась на ватные ноги.
Только зашла домой, как в дверь позвонили.
Курьер молча сунул мне конверт и ушел. Странно, не дал ничего
подписать.
Читать бумаги на развод не было никакого желания. Не глядя
бросила конверт в угол и упала на кровать. Ту самую кровать,
которую мы с Витькой вместе выбирали после свадьбы…
Я почувствовала себя в пугающем одиночестве. Захотелось
поговорить с сестрой, с мамой, с папой. Потянулась к телефону и тут
же равнодушно уронила его на покрывало.
Увы, мне некому звонить. Три года назад на даче, где обитала
сестра, замкнуло проводку. Марго сгорела вместе с домом. Пламя было
такое, что даже тело не нашли. Мама не смогла пережить горе, да и
возраст уже не тот. Похоронили через полгода. Еще через год ушел
папа.
Но у меня остался один родной человек. Со Светой мы дружим с
первого класса. Вместе пошли в школу, потом в университет, на
экономический. Вместе устроились на работу. Только она осталась,
пошла на повышение, а я ушла в домохозяйки — обустраивать уют для
своего Витеньки.
Света потом помогла ему с работой — устроила в свой департамент.
С его опытом взяли бы обычным программистом, а с ее помощью сделали
сразу руководителем отдела.
