Москва
- Ты ее видишь, Валерий? - встаю на цыпочки, пытаясь выхватить
взглядом хрупкую фигуру Амилии в толпе людей перед аэропортом.
Рустам попросил меня встретить дочь, потому что сам он
задерживается в Питере и никак не успевает вовремя. Эти его
командировки доведут меня до истерики. Хоть мы и живем сейчас
преимущественно в Америке, в Россию часто летаем. У Рустама здесь
полно работы, и я временами сопровождаю его.
- Неа, - отвечает водитель, отхлебывая кофе из бумажного
стаканчика.
- Надеюсь, она не отправилась в город сама, решив снова проявить
свою независимость и самостоятельность...
Вообще, Ами не должна была лететь в Россию, но она же уперлась!
Я вам еще не говорила, какая она невозможная?! Так вот, говорю
сейчас! Она именно такая, и с годами становится еще хуже! Сейчас
Ами четырнадцать, и кажется, девочка решила всему миру показать,
какой взрослой она стала, и частенько она с этими показательными
представлениями перегибает палку. Следует ли говорить, что Рустам
из-за этого выть готов? С его характером сладить с бунтующей
дочкой-подростком крайне трудно. Он все время нас сравнивает.
"Ты была другой.."
"Что она опять творит?!"
"Это пиздец, Яна!"
"Я скоро начну ее пороть, малыш..."
Наблюдать за их спорами было бы довольно весело, если бы не
откаты Рустама, которые он каждый раз выплескивает на меня. И
каждый такой раз мы приходим к одной и той же теме: "ты никогда не
согласишься родить мне ребенка..."
На самом деле, у меня задержка четыре дня. Тест пока
отрицательный, поэтому я не говорю Рустаму - хочу убедиться точно.
Я сама перестала пить таблетки, как только ощутила осознанное
желание и готовность стать мамой. Проблемы с Амилией вовсе не
пугают меня, хотя вру, пугают. Просто не до такой степени, чтобы
отказаться от возможности родить малыша от любимого человека.
********************
Рустам был моим отчимом. Он появился в нашей с мамой жизни,
когда мне было десять. Через восемь лет мамы не стало. Ее смерть
была для меня тяжелым ударом. А еще одним ударом стали чувства
Рустама ко мне. Я пыталась сопротивляться, но все равно влюбилась.
Мы женаты уже четыре года, и я не жалею о том, что однажды
переборола себя и сказала ему ДА. До встречи с моей мамой он был
женат. Они с женой потеряли сына, и она уехала, скрыв свою
беременность. Только спустя десять лет Рустам узнал, что у него
растет дочь. Вот уже несколько лет он изо всех сил пытается
восполнить потерянные годы рядом со своим ребенком, но сделать это
оказалось сложнее, чем мы оба думали. Как я уже сказала - Амилия
настоящая оторва. И что будет дальше, представить страшно!
- А вон, кажется, она? - Валерий - личный водитель Рустама,
ставший за долгие годы преданной работы почти другом нашей семьи,
указывает пальцем куда-то в толпу.
Я сощуриваюсь, отчаянно пытаясь разглядеть хоть кого-то похожего
на Ами в этом муравейнике людей, и, наконец, вижу ярко-розовую
голову.
- О господи... - только и остается выдохнуть, когда ярко-розовая
голова поворачивается к нам, после чего на ее лице возникает
задорная улыбка.
- Вот вы где! - кричит девочка. - Могли бы и поближе
подойти!
Это действительно Амилия. И сейчас она машет рукой и идет к нам,
таща за собой такой же розовый, как ее волосы чемодан. Разумеется,
волосы у нее розовые не с рождения. Она вообще-то брюнетка. Точнее,
была брюнеткой. А розовый капец у нее на голове, очевидно, ее новый
способ протеста против ограничений и требований. Рустам будет в
шоке...
- Валерий, помоги Ами с чемоданом... И зачем он ей? Она сюда
навсегда что ли прилетела?
Водитель хмыкает, ставит стаканчик с кофе на капот авто, затем
сразу направляется к девочке и забирает чемодан.
