Авдеев
Просыпаюсь от истошного крика Саньки, какого хрена она вообще
делает в моей квартире в такую рань? Точно пристрелю ее
муженька.
— Ах ты кобелина, я, значит, на неделю к родителям, а ты сюда
шалав таскаешь, — Саня орет так, что стены сотрясаются, не говоря
уже о моей башке, это ж как я вчера нажрался-то, — я тебе покажу,
как шлюх в моей постели трахать, стручок престарелый! А ты, пошла
вон отсюда, пока я тебе все волосы не повыдергивала, — еще громче
горланит дочь, срывая одеяло с лежащей рядом со мной девицы.
Последняя явно не понимает, что происходит, но устрашающий вид
Саньки, ее визг и огромный живот производят нужное впечатление —
девка подскакивает с кровати, как кипятком ошпаренная.
—Ты кто такая? — визжит она, собирая разбросанную на полу
одежду.
— Кто я? — продолжает сотрясать децибелами комнату Санька. — Я
его жена! — озадачивает она девицу и меня заодно.
— А теперь пошла вон отсюда, или я тебя с голой задницей за
дверь выставлю, — угрожает дочь, однако моя ночная гостья уходить
не собирается, то ли от шока с места не двигается, то ли еще на
что-то надеется, но эта угроза на нее явно не действует.
— А ты, сволочь такая, — теперь дочь обращается ко мне, — права
была моя мама, когда говорила, что ты ни одной юбки не пропустишь,
но ничего, я тебе устрою, завтра же подам на развод, и, будь
уверен, без последних штанов тебя оставлю!
А вот эта угроза на девушку действует, рассчитывала она явно на
богатенького папика, а не на утомленного разводом и дележкой
имущества женатика, даже имени ее не помню. Где я ее подцепил
вообще? Собравшись с завидной скоростью, гостья покидает мою
квартиру, громко хлопнув дверью, бросив напоследок «козел».
—У тебя мороженое есть? — как ни в чем не бывало интересуется
Саня.
Это что, вообще, сейчас такое было и куда, спрашивается, смотрит
Демин? Какого хрена его беременная жена заявляется ко мне в
квартиру с утра пораньше? Зря я его все-таки не пристрелил.
— Какого черта ты здесь делаешь? — рявкаю и тут же об этом
жалею, голова раскалывается так, что впору застрелиться.
— Ой, да не рычи, — она еще и смеется, воспитал на свою голову,
— на вот, выпей, полегчает, — бросает рядом со мной бутылку воды и
таблетки, — и оденься, пожалуйста, ты мужчина, конечно,
привлекательный, но все же… — хохочет засранка и, пока я прихожу в
себя от ее выходки, выходит из спальни.
С трудом вылезаю из постели и добираюсь до душа, холодная вода
немного приводит в чувства.
Саню застаю на кухне, возящуюся у плиты, ну хоть какая-то
радость с утра — завтраком накормят. Однако даже несмотря на ее
старания, желание придушить засранку никуда не делось. Восемь утра,
суббота, мать ее! Я всю неделю, как проклятый вкалывал, уже сто раз
пожалел, что согласился встать у руля компании ее родного отца.
Нет, доход она приносит хороший, даже отличный, мы с Деминым ее из
такого дерьма вытащили – вспоминать страшно, сейчас процветает.
— Так что за цирк ты здесь устроила? — спрашиваю, когда передо
мной ставят тарелку с омлетом и кружку горячего кофе.
— Ой, да брось, - отмахивается Санька, — ты бы все равно ее
выставил, я просто ускорила процесс – быстро и без истерик, и да,
не за что.
— Я, может, впервые планировал серьезные отношения, — усмехаюсь,
качая головой, помощница, блин, ремня бы надавать по заднице,
видно, зря не пользовался этим методом воспитания.
— Ага, рассказывай, — смеется дочь, принимаясь за еду, - ты
наверно поэтому каждый раз с новой девицей из «Пламени»
уходишь.
— Муж доложил? — интересуюсь, поднося ко рту вилку.
— Неа, Кир, — не задумываясь, выдает предателя Санька.
Вот же трепло, уже несколько месяцев работает на меня, а все
равно, как верный пес передает информацию Саньке по первому
требованию.
