Глава 1. Человек, который умер
Я вернулся из центра города около трех часов дня в тот майский полдень, испытывая довольно сильное разочарование в жизни. Проведенные три месяца в Старом Свете оставили после себя только усталость и пресыщение. Еще год назад я бы ни за что не поверил, что смогу чувствовать нечто подобное – тогда мне это казалось невозможным. Погода угнетала меня до глубины души, болтовня типичных англичан вызывала отвращение, мне остро не хватало физической активности, а лондонские развлечения казались мне такими же пресными, как газировка, простоявшая весь день на солнце. «Ричард Хэнней, – твердил я себе, – ты явно не на своем месте, дружище. Пора уносить ноги, пока не стало хуже».
Меня злило вспоминать планы, которые я выстраивал в последние годы, будучи в Булавайо. Я сколотил себе состояние – не огромное, но вполне для меня приличное, – и представлял себе разные способы наслаждаться жизнью. Отец привез меня из Шотландии в возрасте шести лет, и я с тех пор ни разу не бывал на родине, так что Англия казалась мне сказочной страны, и я рассчитывал остаться здесь до конца своих дней.
Но с самого начала меня постигло разочарование. Примерно через неделю я устал от достопримечательностей, а меньше чем за месяц мне опротивели рестораны, театры и скачки. У меня не было настоящих друзей, с которыми можно было бы проводить время, возможно, в этом все и дело. Много кто приглашал меня в гости, но, похоже, я им был не особенно интересен. Они задавали мне пару вопросов про Южную Африку, а затем переключались на свои дела. Множество дам с империалистскими взглядами приглашали меня на чай, чтобы представить мне учителей из Новой Зеландии или редакторов из Ванкувера – это было невероятно скучно. А ведь мне было тридцать семь лет, я был здоров, крепок, и денег у меня хватало на веселую жизнь, и все же я скучал целыми днями. Я почти уже решился уехать обратно в страну вельдов, потому что был самым скучающим человеком во всем Соединенном Королевстве.
В тот день после обеда я донимал своих брокеров по поводу инвестиций – просто чтобы чем-то занять голову, – а по дороге домой зашел в свой клуб, скорее питейное заведение, куда принимали даже колониальных членов. Я крепко выпил и прочел вечерние газеты. Все они пестрели новостями о конфликте на Ближнем Востоке и статьей о Каролидесе, греческом премьер-министре. Это меня заинтересовало. Похоже, он был одной из ключевых фигур в этой истории и, в отличие от большинства, играл по правилам. Я понял, что в Берлине и Вене его люто ненавидят, но мы, судя по всему, собираемся его поддерживать. В одной статье утверждалось, что именно он – единственное, что отделяет Европу от Армагеддона. Я помню, как подумал: а не найти ли мне работу где-нибудь в тех краях? Мне показалось, что Албания – как раз то место, где не придется скучать.
Около шести часов я вернулся домой, переоделся, поужинал в кафе «Рояль» и заглянул в мюзик-холл. Зрелище оказалось довольно глупым – какие-то нелепые женщины и мужчины с лицами, больше смахивающими на гримасничающих обезьян. Я пробыл там недолго. Ночь выдалась ясной и приятной, когда я шел обратно в квартиру, которую снял недалеко от Портленд-Плейс. По тротуарам мимо меня струилась толпа, оживленная, болтающая, занятая чем-то, и я завидовал этим людям: у них хотя бы было дело. Эти продавщицы, клерки, франты, полицейские – у всех был какой-то интерес к жизни. Я дал нищему полкроны только потому, что он зевнул. Он был мне собратом по несчастью. На Оксфордской площади подняв глаза к весеннему небу дал себе обет: если старая добрая Англия не найдет для меня какое-нибудь дело; если ничего не произойдет – сяду на ближайший корабль до Капской земли.
