Бабушка вернула меня в мою скромную квартирку, и, открыв дверь, я столкнулась с кухней, где несколько дней назад меня похитил Семен. На столе красовалась горка пирожков с вишней, но вместо радости меня охватила горечь. Вспомнился Кощеев, и в груди зашевелилась тоска, но я уже наплакалась на год вперед.
Надев свою любимую футболку и натянув теплые носки, я направилась в гостиную, но вдруг застыла в коридоре. Кощеев стоял на коврике у входной двери в черных джинсах, темно-синем свитере и зимней обуви, держа пуховик в руках.
– Варь, – произнес он, и в его голосе звучала настойчивость, которая меня раздражала.
– Убирайся! – рыкнула я, пытаясь пройти мимо, но он закрыл дверь прямо у меня перед носом.
– Варь, нам надо поговорить, – его голос стал мягче, но я не собиралась поддаваться. – Очень надо поговорить.
– О чем, Кощеев? – злилась я от безысходности и отчаяния. – О том, что ты воспользовался моим опьянением? Или о том, что нагло лапал меня, хотя у тебя есть девушка? Или, может, о том, что ты, злодей, ворвался ко мне в квартиру?
В его глазах вспыхнул огонь, карие зрачки приобрели красный оттенок, а на скулах заиграли желваки. Он сжал куртку так, что пальцы побелели.
– Так значит, я во всем виноват, – прорычал он, и в его голосе звучала обида. – Я виноват, что ты напилась. Я виноват, что пожалел тебя, босоногую и неуклюжую. И я виноват, что решил с тобой поговорить, чтобы помириться!
– Кощеев, мира у нас с тобой никогда не будет, – фыркнула я, чувствуя, как злость распирает меня изнутри. – Не после того, как ты так нагло воспользовался мной! Я ведь только подумала, что ты не так плох, но ты снова нашел способ доказать обратное!
– В темнице ты первая полезла целоваться! – возразил он, чуть ли не разрывая свою куртку от напряжения.
– Я звала тебя, но ты меня игнорировал! Я упала, а ты вместо того, чтобы помочь, просто смотрел мне в глаза и… и… и… Я ненавижу тебя!
Внутри меня бушевала буря, и мне хотелось придушить его, побить, столкнуть с лестницы и еще попинать. Адреналин ударил в голову, и я начала выталкивать Кощеева из квартиры. Он не сильно сопротивлялся, но, когда я уже закрывала дверь, он остановил меня.
– Варвара, нам все же надо поговорить!
– Нам не о чем говорить!
– Ты ошибаешься, – он удерживал дверь одной рукой, хотя я тянула ее изо всех сил. – Нам надо избегать друг друга.
– Да неужели! – усмехнулась я, стараясь скрыть дрожь в голосе. – Ну раз ты так просишь, то я согласна. Вали!
– Варь! – его голос уже звучал как рычание. – Выслушай меня нормально! Выслушай… и я уйду.
Я прекратила тщетные попытки закрыть дверь и, скрестив руки под грудью, прислонилась к дверному косяку. Убедившись, что я все же слушаю, Кощеев начал нести полную ахинею:
– Мой дед и твоя бабка специально нас столкнули.
– Чушь!
– Не перебивай. Варь, эти двое уже давно враждуют!
– Что-то я этого не заметила, – усмехнулась я, но внутри меня зашевелилось сомнение. – Они нормально общаются.
– Общаются-то они нормально, но вечно строят козни друг другу. Это было и с нашими родителями, а теперь и с нами. Каждый раз на Трехе мы будем сталкиваться, причем по заданиям наших прародителей, и с разными интересами.
– Кощеев, разность интересов у нас вечная, и ни моя бабка, ни твой дед к этому ни имеют никакого отношения. Обещаю, даже если я и окажусь на Трехе, то буду делать вид, что мы не знакомы и сбегу с первым попавшимся под руку мужиком. Так что вали… К Кате вали!
Соседка как почувствовала, что речь идет о ней, и открыла дверь. Мы синхронно посмотрели на Катю… и Данила, на шее которого и висела моя соседка.
– Удачи, Кощеев! – усмехнулась я, пнула его по колену и закрыла дверь, пользуясь растерянностью парня.
