В аромате есть убедительность,
которая сильнее слов, очевидности, чувства и воли. Убедительность
аромата неопровержима, необорима, она входит в нас подобно тому,
как входит в наши лёгкие воздух, которым мы дышим, она наполняет,
заполняет нас до отказа. Против неё нет средства.
Патрик Зюскинд. "Парфюмер. История
одного убийцы"
Крохотная комнатка с примыкающей к ней кухней. Лишь тонкая
перегородка разделяет мою квартирку на два половинки. Хлипкая дверь
в ванную давно разбухла и едва закрывается. Не самое завидное
жилище, но я всё равно не хочу уезжать, потому что оставляю здесь
гораздо больше старой пыли и ненужных в новом мире вещей. Здесь
останется он… Мой Дэнли Арой. Его я тоже не беру с собой,
да он и сам не поедет.
Тяжёлый наигранный вздох вонзается в сердце ржавым ножом. Даже
сейчас не может быть искренним и продолжает играть. Водит
подушечками пальцев по моей спине, наслаждаясь эффектом, который
производят простые касания.
Новый вздох, немного печальнее предыдущего. Или мне лишь
кажется?
— Что-то не так? — спросила, не оборачиваясь, просто для
галочки. Что бы он ни ответил, всё будет фальшью или очередной
ложью, как и сам любовник, точно сотканный из весьма убедительных
иллюзий.
Дэнли наклоняется к моему уху. Щекочет нежную кожу длинными
прядями. Когда он стригся в последний раз? Его шёпот обжигает,
дарит надежду, что всё не закончится сегодня.
— Любимая Эйри уезжает навсегда и оставляет меня совсем одного,
— коснулся губами дрожащих вен. Смешливо выдохнул, заставляя
прикрыть глаза от удовольствия. Даже спустя столько лет я всё ещё
чувствую это. После всего, через что мы прошли.
— Перестань. Сегодня последняя ночь, оставь заискивания для
своих подружек, на меня это не действует, — перевернулась на спину
и оказалась лицом к лицу с моим мужчиной.
Хотя моим — это условно: он никогда не принадлежал никому.
Обманка, которой упивалась, сгорая от ревности в крохотной
квартирке. Одиночество прекращалось, только когда Дэнли отправлял
ко мне мальчишку посыльного. Надеюсь, маленький оборванец не
рассказывал никому, как всякий раз жадно выхватывала записку с
приглашением или очередным волнующим заданием.
— Не действует? — тонкие губы сложились в усмешку, а в серых
глазах блеснул азарт. Мужчина наклонил голову набок, и пепельные
волосы закрыли половину лица.— Почему же? На всех действует, а на
тебя нет! Особенная? — он раздвинул коленом мои ноги и принялся
нежно гладить внутреннюю сторону бедра.
— Ты и так всё знаешь, — я откинулась назад, и почувствовала,
как в горле застрял ком. Прикидывается, как всегда. Мерзавец! Даже
сегодня не может оставаться честным, или это и есть честность? Не
любит и не любил никогда.
— Что я знаю? — невинно спросил Дэнли, а его ладонь поднялась
выше.
Идиотская привычка — отвлекать ласками от серьёзного разговора.
Вместо ответа, вымучено простонала и упёрлась ему в плечо обеими
руками.
— Не сейчас!
— А когда? Ты сказала, это последняя ночь. Так почему не забрать
у неё всё.
Ласковое бормотание обезоруживало, а его пальцы порхали, как
крылья мотылька, опасно близко от точки невозврата, когда я уже не
скажу ему нет. Когда забуду все обиды и просто буду любить его.
Безнадёжно, безответно, безумно.
— Таких ночей было слишком много. Я не хочу сегодня.
Дэнли удивлённо посмотрел мне в глаза:
— Дуешься?
Какой смысл врать? Он не едет со мной. Готов отпустить так
просто. Попыталась отвернуться от прожигающего взгляда, но холодные
пальцы поймали мой подбородок и больно сдавили щёки.
— Эйри, честность. Скажи мне, что ты хочешь, я здесь сейчас
только ради тебя, потому что ты пожелала.
— Хочу быть с тобой всегда. По-настоящему.
— Это невозможно, и ты знаешь почему, — теперь в его голосе
появилось искреннее сожаление, и я почти готова была поверить
ему.
