Посадка прошла мягко, как и весь полёт – благополучно.
Вышколенные стюарды были предупредительны и вежливы, экипаж
профессионален, а погодные условия – идеальны.
Выйдя в здание сверкающего терминала, Максим Аркадьевич
осмотрелся – за несколько лет произошли огромные перемены, – и
двинулся к выходу. Ожидаемо встретила Целестина, отчества он
никогда не знал и, видимо, не узнает. Целестине было около
семидесяти или того больше, всё время, пока Максим работал на
«старика», Целестина была его ассистентом, правой рукой, а потом,
видимо, и левой.
Поговаривали, что когда-то их связывали не только рабочие
отношения, но всё так и осталось на уровне слухов. Да, и какая
разница. Самому «старику» было уже к восьмидесяти, несмотря на
стать и богатырское здоровье – это солидный возраст, так что, вряд
ли, на данный момент, Целестина – любовница шефа.
Максим покосился на женщину рядом. Прямая, сухая как
палка, без следов вмешательства косметологов, со старческим
румянцем на бледных щеках. В молодости она, должно быть, была
красива. Но все знали, что за образом худощавой старухи скрывается
железная воля и несгибаемый характер. Кто знает, продержался бы
столько лет старик после чудовищной аварии, унёсшей жизни сразу
двоих сыновей, невесток и двух внуков, без её поддержки.
Тогда Максим Аркадьевич только вступил в должность
помощника управляющего одного из отелей, сделав в итоге отличную
карьеру, не без помощи той же Целестины. На данный момент он
полностью управлял сетью отелей от пятизвёздочных, класса лакшери,
до семейных, небольших, эконом-класса. Они охватили практически
весь сегмент рынка в регионе, уверенно продвигались по стране и за
рубеж, и всё это под руководством Максима Аркадьевича.
Сам «старик» никогда не вмешивался, требуя лишь
ежеквартальные отчёты и приглашая на корпоративную встречу нового
года в середине декабря.
Сейчас был ноябрь, приглашение было срочным и не сулило
ничего хорошего. Впрочем, плохого тоже. Скорее вызывало недоумение
и желание поскорее прояснить ситуацию.
Максим собрался в течение часа и через несколько уже ехал
в служебном седане, рассекающем автостраду с превышением скорости,
и пытался предугадать дальнейшее развитие событий. На Целестину
надежды не было, если она молчала, поджав губы, значит, не проронит
не слова без прямого указания на то шефа.
Авто свернуло на узкую асфальтированную дорожку,
петляющую сквозь ряды сосен. Показались шапки заснеженных гор,
шлагбаум с постом охраны в лице двух бугаёв, один из которых
заглянул в машину, и, наконец, убегающая вдаль, прямая дорога,
ведущая к поместью, «большому дому». Жёлтому зданию в стиле
позднего классицизма, с рядом колонн и фронтоном над ними.
Обогнули дом, проехали ещё немного и остановились у
одного из относительно небольших «гостевых домов», в которых и
останавливались гости или служащие в случаях, подобных этому –
срочный вызов пред очи Сильвестра Прохоровича. Имена раньше были…
причудливые.
- Через час он, - с ударением на «он», - тебя будет ждать.
Приведи себя в порядок, побрейся, приготовь одежду, я пришлю
прислугу, она её погладит. Лёгкий ланч доставят сейчас, а ужин – в
большом доме.
- Побриться? – Макс поднял брови в знак удивления. Сильвестр
никогда не слыл эстетом, вся эта окружающая красота, лоск и шик –
дело Целестины, но никак не старика. Отчёты он принимал, сидя
в демократичных джинсах, купленных на распродаже, и никогда не
обращал внимания на то, в каком виде к нему на ковёр приходят
подчинённые. В компании был строжайший дресс-код, но это тоже дело
рук Целестины, на «большой дом» правила не распространялись.
- Пиджак будет лишним, но всё остальное – будь любезен, -
бесцветным голосом продолжила ассистентка и развернулась, чтобы
выйти. – И ещё, будь любезен, никакого флирта с прислугой.
