Жизнь с Дурслями научила меня очень многому. Сказать по правде,
она научила меня гораздо большему, чем мне казалось. Когда-то я
полагал, что не узнал от них ничего ценного. Идиот был, конечно, но
в одиннадцать лет оно простительно. Оно простительно даже в
шестнадцать, наверно. Так вот, жизнь с Дурслями научила меня
расчитывать иронию так, чтобы собеседник сразу не понял, что ему
только что фактически нахамили. Это умение я не раз опробовал на
Дадли, а потом как-то подзабыл. Но в последний месяц пришлось
вспомнить.
Еще у них же я научился тому, что лучше не показывать свое особое
расположение к чему или кому-либо, потому что тем самым ты даешь
повод для шантажа и угроз, да еще и ставишь под удар то ценное, что
у тебя есть. Чем больше ты волнуешься и просишь, тем больше они
радуются, что нашли твое больное место. Именно поэтому я уже месяц
хожу с самой постной миной, которую только способна изобразить моя
вообще-то довольно выразительная физиономия. Раньше мне как-то не
было дела, что у меня все на лице написано, а теперь вот меня это
до крайности волнует. Иногда мне кажется, что все происходящее
теперь имеет цель достать лично меня. В какой-то мере наверняка это
так и есть...
А еще я научился у Дурслей тому, что некоторые люди (теперь мне
кажется, что их довольно много) понимают только силу. Их нельзя
попросить, с ними нельзя договариваться, им нельзя объяснить, что
они неправы, и уж тем более нельзя рассчитывать на то, что им
станет стыдно. Им можно только наколдовать поросячий хвостик, а
потом не терять бдительности, потому что если они почувствуют в
тебе слабину, процедуру запугивания придется начать заново. Если
такая возможность — в смысле, начать заново — вообще представится.
А то может такого и не случиться. Это я у тех же Дурслей
узнал.
Если подумать, то у них же я мог научиться тому, что спасай их или
не спасай — они своего отношения к тебе не изменят. Всегда же можно
сказать, что это ты не Дадли от дементоров спасал, а довел бедного
мальчика до обморока своим гнусным колдовством, да? Ну есть,
конечно, слабая надежда, что хотя бы вот конкретно спасенный из лап
опасности просветлится и признает года через два, что ты «не
занимаешь место», спасибо, Дадли, за формулировочку. Но общая
тенденция таки будет ближе к тому, чтобы обвинить спасателя во всех
грехах. Вот так и случилось теперь: Волдеморта мы победили, за это
теперь и получим по полной программе от британского магического
сообщества.. Всей нашей дружной молодой гриффиндорской и не только
компанией. Мы очень удивились, когда поняли, к чему идет дело. Хотя
я теперь думаю, что мог бы и предвидеть такой вариант развития
событий.
Но я очень рассчитывал на Кингсли Шеклбота. Теоретически, он был
идеальной кандидатурой на роль следующего Министра Магии после
волдемортова питомца. А когда он совершенно бездарно погиб
практически в финале Битвы за Хогвартс, оказалось, что работники
министерства не слишком расположены советоваться с победителем
Волдеморта по поводу того, кого назначать министром. Нет, был бы
жив Кингсли — все было бы просто. Он взял бы власть в свои руки...
не помню по какому праву, но помню, что Гермиона долго объясняла
мне, что именно с его стороны это было бы законно до первых
выборов. А вышло так, что министерские работники долго и со вкусом
эту власть делили. Хогвартс тем временем стоял в руинах, проект
мемориала в память о погибших в битве оставался проектом,
празднования откладывались до награждения героев, а награждения
откладывались до после судов. А вот на судах и началось самое
удивительное. Гермиона говорила «чем дальше, тем страньше», и я был
с ней полностью согласен, хотя и не помнил точно, откуда эта
цитата.
