Вестейн резко убрал руку с моего
плеча, но было поздно. Рисунок уже видели все. Я успела отметить,
что багровая метка на его предплечье немного изменилась:
кажется, листьев на ветвях древа стало больше. Наш поцелуй все-таки
имел свои последствия…
Тонкие пальцы Правящей герцогини
сжали мое запястье. Я инстинктивно дернулась и перевела на нее
взгляд. Но, прежде чем мне удалось освободиться, второй
рукой она смяла мой рукав, также заставляя остатки ткани
осыпаться.
В этот момент я возблагодарила всех
богов за то, что успела замаскировать свою метку. И что маскировка
не пострадала после купания в Сердце Лабиринта. При виде ровной и
гладкой кожи на моем предплечье герцогиня испустила вздох
облегчения. После этого ее руки безвольно упали.
Найгаард метнул на меня бешеный
взгляд и снова посмотрел на Веста. А затем рыкнул:
– Кто?
Но куратор скрестил руки на груди и
равнодушно дернул здоровым плечом.
– Не важно.
– Я все равно узнаю, – бросил
герцог.
– Связанные судьбой и кровью, –
пробормотал ректор, удивленно покачивая головой.
Вестейн не стал отвечать и только
холодно посмотрел на своего врага. Внутри меня поднималась паника,
но я старалась ее скрыть. Моя метка тоже скрыта, но парни видели,
как я летала на Свейте, и сейчас должны были сложить одно с
другим. Пока все молчали. Но сохранят ли верность куратору после?
Найгаард наверняка предложит за такие сведения немало.
– Анна, вернись в строй, –
прохладным тоном потребовал куратор.
Я поспешила исполнить приказ.
На душе царил сумбур. Герцогиня… моя
мать все-таки пыталась спасти меня, вывести из Лабиринта. И я была
уверена, что она сделала это втайне от супруга. Но, когда я прямо
спросила про кольцо, снова солгала мне. И вкупе с тем, что мне
лгали столько лет, это вызывало злость, смешанную с отчаянием.
Стужа потерлась носом о мое плечо,
пытаясь утешить. От Свейта шла волна сочувствия. Мои мысли были
слишком сложными для собачьего сознания, но оба байланга в меру
своих сил пытались помочь. А еще неподалеку стоял Чейн. Парень был
напряжен как струна, и мне казалось, что на его лице проступают
следы внутренней борьбы, которую он старательно давил.
Тут заговорил Йоран:
– Как вы попали сюда?
– Мы прошли Сердце Лабиринта
насквозь, – спокойно ответил Вест. – Это был самый короткий
путь.
По рядам придворных прокатился
изумленный шепоток.
– Ты выбрал очень опасную дорогу,
Вестейн, – многозначительно сказал ректор.
– У меня не было выбора, – в тон ему
ответил куратор.
По тому, как ректор прикрыл глаза, я
поняла, что он все видел. Понимал, что нас подставили, и
рад, что все живы.
Тут снова подала голос
герцогиня:
– Вы поставили как минимум рекорд
столетия по прохождению Лабиринта. Но адептам и байлангам нужен
отдых.
Смотрела она при этом только на
меня, и мне было не по себе от этого взгляда. Найгаард недовольно
покосился на супругу, и та сникла. Кольцо она снова спрятала за
пазуху, но я понимала, что наедине герцог задаст ей много вопросов.
Я спровоцировала очередной скандал между правящими и немножко стала
легендой.
Йоран задумчиво оглядел проход и
спросил:
– Что произошло с завалом?
– Леди Скау под моим надзором
провела небольшой алхимический эксперимент, – бесстрастно сообщил
Вест. – Успешный, как видите.
В глазах ректора промелькнуло
уважение, и он снова заговорил:
– Придется выставить наблюдателей,
раз ход снова открыт. Оттуда могут прийти духи.
– Я распоряжусь об этом сам, –
отрезал Найгаард. – Расходитесь. Необходимость в спасательной
операции, о которой вы так просили, отпала. Состязания еще не
окончены. Два отряда в Лабиринте, там есть на что посмотреть.
С этими словами герцог первым
направился к своему байлангу. Супруга последовала за ним. На этот
раз меня даже удостоили прощальным взглядом. Но я так и не поняла,
рада я этому или нет.
