Тихо стоя у окна, слышишь шепот темноты.
Чьи-то красные глаза зарождают страх внутри.
Это с кладбища идет давно тлеющий мертвец…
У погоста тебя ждет, и придет всему конец.
Нет больше смысла убегать и в молитвах причитать.
Каждому пора понять и судьбу свою принять.
Упыри стучатся в дом, воют волки за окном,
А спасение лишь в том, что бы действовать с умом…
Не дай им себя схватить, клыки в плоть свою вонзить.
Уходи и не кричи, факел в руки ты возьми.
Пусть тернист и страшен путь, но с тропинки не свернуть.
И на встречу этой тьме… нужно просто лишь шагнуть…
– Отойди от окна и закрой уши! – приказала женщина девочке, что с ужасом примкнула к холодному стеклу. Крупные капли дождя барабанили по крыше, словно тысяча маленьких пальцев, пытающихся добраться до тепла внутри дома. Ветер протяжно завывал, проникая в щели окон и дверей, наполняя помещение холодом и сыростью. Ночь окутала улицу плотной завесой, и даже в окнах соседних домов не горел свет.
– Но… – только и успела ответить девочка, когда жуткое завывание разнеслось по всему двору. Деревья, примыкающие к густому лесу, зашевелились, и девчушка, быстро соскочив с небольшого стула, юркнула за широкий шкаф. Она прижала свои маленькие ладошки к ушам, с ужасом глядя на мать. Та еще стояла неподалеку от окна, беспокойно рассматривая неосвещенную улицу. Факелы давно потухли, и вся деревня прибывала в кромешной тьме. Она словно сочилась из леса, откуда и раздавались неестественные звуки.
Вопли, что пронизывали мрак ночи, мало напоминали звериные и тем более человеческие. Шорохи в кустах заставляли воображение ребенка рисовать зловещие образы, скрывающиеся во тьме. Время от времени был слышен треск ломающихся веток и шелест сухих листьев под чьими-то ногами. Словно кто-то или что-то медленно двигалось в сторону стареньких домов, стоящих ближе к лесу. Луна не освещала темное небо, да и звезды давно скрылись за тяжелыми тучами. Все вокруг казалось враждебным и опасным.
– Они же не смогут войти? – едва слышно прошептала девочка, но тут же смолкла. Тишина, что во всем этом хаусе выглядела неправильной и неестественной, повисла в воздухе, поглощая все другие звуки. Женщина напряглась, ее тело натянулось, словно струна. Она застыла на своем месте, внимательно всматриваясь во тьму. Дверь соседнего дома скрипнула с таким отвратительным скрежетом, что ручки маленького ребенка тут же затряслись. Пожилой мужчина вышел во двор, стирая рукавом подступившие слезы.
– Дана! Это же ты? – прокричал старик в сторону леса. Он стоял в дверном проеме, вглядываясь в пустоту. Высокие деревья зашевелились еще сильнее, а шарканье теперь доносилось со всех углов небольшой улицы.
– Дана! Ты вернулась ко мне? – продолжал кричать старик, явно приметив что-то неподалеку от своей покосившейся калитки, – Ты больше не оставишь меня?
Женщина, что словно призрак, облаченный в белый саван, стояла неподалеку от его дома. Ее голова слегка наклонилась, утвердительно кивая.
– Вот же дурак… – поднеся ладонь к губам, произнесла стоящая у окна. Она сделала шаг назад, кинув быстрый взгляд в сторону напуганного ребенка, – Плотнее закрой уши!
И как только пожилой мужчина сделал шаг за порог… Раздался душераздирающий крик. Ночная гостья молниеносно оказалась возле старика, с силой вгрызаясь в его шею. Кровь хлынула из открывшейся раны, заливая весь порог и приоткрытую дверь кровью. Та тонкими струйками стекала с грубого дерева прямиком на землю. Лужи, что уже успели образоваться во дворе несчастного, окрасились алым, а его пронизывающие тишину вопли наконец-то стихли… Женский силуэт все еще сидел в грязи и крови, склонившись над несчастным стариком. Его тело какое-то время содрогалось в конвульсиях, а потом затихло уже навсегда…
