Черные мотыльки
Темнота.
Такая таинственная, манящая, всепоглощающая… Темнота. Никто не знает, чего от нее ожидать. В темноте ничего не видно. Она притягивает, зовет за собой, заставляя сделать шаг, за которым следует падение в бездонную черную пропасть, но… Правильно ли это? Ведь манить должен свет. А тьма – это неизвестность, нельзя предугадать, что скрывается в этой чернильной пустоте и кого ты в ней встретишь.
Неожиданно мгла стала рассеиваться, а окружающий мир проясняться. Чернота медленно растекалась к границам зрения, а из нее проступали пока еще смутно различимые фиолетовые, оранжевые и голубые краски. Казалось, кто-то смывает сажу с поверхности камина, плеснув на него водой. И вот, постепенно из клубящейся тьмы проступил невероятно красивый пейзаж, который Кристиан ни за что бы не смог позабыть.
Всё вокруг было точно таким же, как семь лет назад. Словно он и впрямь оказался в Провансе. Огромное лавандовое поле тянулось вперед до самого горизонта, уходя в бесконечность. По лазурному небу лениво проплывали кучевые облака, подсвеченные снизу золотистым светом заходящего солнца, которое сияло столь ярко, что юноша зажмурился и прикрыл глаза ладонью. Отправляющееся на покой светило мерцало огромной огненной звездой, расцвечивая небесное полотно янтарными, персиковыми и коралловыми оттенками. Легкий и свежий, впитавший в себя тепло солнечных лучей ветерок прошелся по полю, потревожив нежные цветы и принеся с собой густой, терпкий, чуть сладковатый аромат лаванды. Кристиан с наслаждением вдохнул этот запах и почувствовал, как по его телу разливается умиротворение.
Если бы он не осознавал, что находится во сне, то подумал, что каким-то неведомым образом переместился из своей спальни в одном из особняков Страсбурга, ставшего серым, унылым и дождливым с приходом осени, на благоухающие цветочные плантации летнего Прованса, которые так и просились на холст.
– И снова я здесь, – тихо произнес юноша, с мягкой, но в то же время печальной улыбкой оглядываясь по сторонам. – Жаль, я не могу оказаться тут на самом деле.
Кристиан сделал шаг по вытоптанной между рядами кустов тропинке и неторопливо побрел вдоль высоких, доходящих почти до пояса стеблей лаванды. Косые солнечные лучи падали на заросли цветов, придавая им розовато-пурпурный оттенок и окутывая их мягким золотым свечением. Глядя на них, юноше захотелось так же, как в детстве, упасть в этот цветущий океан и, лежа среди лиловых лепестков, смотреть на расцвеченное яркими красками небо. Остановившись, Кристиан приподнял длинный подол ночной рубашки, плавно опустился на колени и наклонился к цветам, вдыхая их аромат: он успокаивал, но в то же время навевал на юношу сильную тоску.
Его мать очень любила эти цветы и долго упрашивала мужа съездить летом в Прованс, пока её желание наконец не осуществилось. Она часами сидела посреди поля в деревянном кресле, которое приносил для нее супруг, и учила сына различать полутона и нюансы в красках природы.
– Какие цвета ты здесь видишь, сынок? – спрашивала Люси Дюбуа, покрепче завязывая свой белый кружевной чепчик под подбородком, чтобы ветер ненароком не сорвал его с головы.
Кристиан глубоко задумался, подняв голову и внимательно рассматривая далекие, но такие завораживающие небеса.
– Я вижу голубой, фиолетовый и желтый.
– И всё? – ласково спросила мама.
– Думаю, да, – серьезно ответил мальчик.
Она тихо рассмеялась.
– Все цвета делятся на оттенки. Смотри, вон там – светло-бирюзовый. Здесь – сиреневый. А это – лимонный…
Лучи солнца освещали лицо женщины, и в ее глазах плясали счастливые искорки. Волнистая белокурая прядь, выбившаяся из-под чепца Люси, отливала золотом. В тот момент невозможно было подумать, будто она чем-то больна, и на миг Кристиану показалось, что и не было никакой болезни. Но минуту спустя Люси тяжело закашлялась и согнулась пополам. Сын, стоявший сбоку от кресла, обеспокоенно наклонился к матери и придержал ее за плечи. Слушая ее душераздирающий кашель, он чувствовал, как сжимается сердце. Достав из кармана брюк платок, Кристиан протянул его Люси, и она тут же прижала его к губам. Особенно сильно кашлянув, женщина обессилено опустила белый кусок ткани себе на колени, и Кристиан увидел на нем алые пятна крови.
