— Так, говорите, пропали только эти чертежи? Больше ничего? —
Сорвени с брезгливым видом пнул сапогом очередной обломок, некстати
подвернувшийся под ноги. Тот, отлетев совсем недалеко, немедленно
увяз в целой куче таких же.
— Да, господин генерал. Хотя... Сами видите, что здесь творится.
— Один из инженеров, сопровождавший их по некогда аккуратному
помещению с опрокинутыми сейчас кульманами и шкафами, нервно повел
рукой вокруг. — Точно можно будет сказать, когда разберем все
полностью, но очень похоже на то.
Министр обороны облегчил душу, загнув конструкцию, которой эти
стены отродясь не слышали и слышать не могли. А потом снова набрал
в грудь воздух, но выдал уже совсем другое:
— Прошу прощения, господа. Вырвалось.
— Да-да, мы понимаем. — Все еще крайне растерянный господин
Карнит, руководитель проектного бюро при министерстве обороны,
готов был простить генералу и не такое, лишь бы тот не стал искать
виноватых среди его людей.
Впрочем, тот и так не стал бы. Потому что лучше других знал, кто
виновен в устроенном разгроме. Вернее, догадывался, но... Ошибался
вряд ли. А потому выругался еще раз — сквозь зубы, но не менее
сочно — и отдал распоряжение шагавшему рядом адъютанту:
— Договоритесь о срочной встрече с Ретенауи. Чем быстрее, тем
лучше.
Господин Карнит, краем уха уловивший имя главы тайной
канцелярии, отчетливо вздрогнул и решил, что лучше бы все-таки
генерал искал этих виноватых здесь. Но сам. Увы, его мнения на этот
счет никто не спрашивал. И вряд ли спросит.
А ровно через полчаса, уже в кабинете главы имперской тайной
службы, бывший бригадный генерал и нынешний министр обороны вовсю
делился своими догадками с вышеупомянутым рессом Ретенауи.
Которого, кстати говоря, терпеть не мог и на дух не переносил.
— Так что ситуация, как вы понимаете, крайне неприятная: пропали
чертежи наших последних разработок в области авиастроения,
проектное бюро при этом разгромлено полностью. То есть восстановить
их теперь будет затруднительно и потребует массы времени. А наши
противники не дремлют и не собираются этого делать. Но самое
страшное даже не это.
Поскольку гость замолчал, в упор рассматривая совершенно пустой
угол обширного, но аскетичного кабинета главы тайного ведомства,
хозяин счел уместным его поторопить:
— Что же тогда?
— Я знаю, кто мог навести этих погромщиков на наше бюро. Почти
наверняка.
— Так это, наоборот, хорошо...
Генерал глянул странно и крайне невежливо прервал собеседника на
полуслове:
— Норин Сорвени.
Ретен выдохнул сквозь зубы и осторожно поинтересовался:
— Генерал, вы не будете возражать, если я приглашу сюда лорда
Равеслаута?
— Напротив. Сам хотел просить вас об этом. Но... надеюсь, вы
понимаете, что имя дочери я не назову больше никому, даже если это
будет стоить мне карьеры?
— Понимаю. Раз так, давайте немного прервемся и подождем лорда.
Чтобы не повторять все дважды.
Сорвени молча кивнул, соглашаясь, и пригубил предложенную ему
чашку кофе, скорее понюхав напиток, чем отпив. Ресс свой вообще не
тронул: не до того.
Пепел вошел в дверь кабинета пару минут спустя и тут же застыл
на пороге, подобравшись:
— Та-ак... — оценил он открывшуюся ему картину. — Ресс
Ретенауи... генерал Сорвени... Боюсь даже предположить, что могло
свести вас тут вместе. Империю втянули-таки в войну? С какой
стороны на нас наступают?
— Эрдари, — Ретен сразу дал понять, что сейчас не время для
пустой болтовни. — Рин втянули в нехорошую историю.
— ...! — подтвердил генерал.
Проснувшись затемно на узкой койке в каюте для персонала, Пепел
еще разок прокрутил в голове вчерашний разговор в кабинете
начальства. Сейчас для этого был самый подходящий момент: дирижабль
«Эхо» почти беззвучно плыл в утренних сумерках, тихий и
умиротворенный, как большая рыба на глубине. Вечерняя суета на его
борту закончилась, утренняя еще не началась — самое время привести
мысли в порядок и разложить все по полочкам.
