Радио работало плохо. В последнее время отходила то ли антенна, то ли вилка, и нужно было устраивать танцы с бубнами, чтобы песни звучали без фонового шуршания. А слух у меня острый, острее, чем у многих людей, так что настройка могла занимать добрых полчаса. Терпения хватало, правда, минут на десять, потом я стукала по корпусу, спускала радио прямо на столешницу, и магическим образом всё налаживалось. Можно было спокойно строгать морковку, чистить картошку и тереть сыр. Да и в целом веселее.
Готовка под народные русские песни стала для меня подобно ритуалу. Я представляла себя крестьянкой у печки, хотя на дородную бабу не походила даже сослепу. Невысокая, жилистая, да ещё и с короткой стрижкой. Но мне с детства нравился фольклор, и я точно знала, что в корнях сила. Помнить традиции, чтить их – свято.
Правда, признаться, в отличие от предков, в помощь мне был целый арсенал техники, значительно облегчающий жизнь. Зато так просто не выйдешь во двор, где хоть костёр разводи, хоть коня седлай…
Дом в деревне был давней мечтой. Откладывала на него потихоньку и в то же время боялась: как я там буду со своей ногой? В городе-то не всегда удобно перемещаться, а в деревне тем более никаких лифтов и даже перил не будет. Значит, оборудую как следует участок и с соседями договорюсь!
Не в автоматическую же инвалидную коляску садиться, изображая ворчливую бабку. Зря, что ли, столько лет сознательно от неё отказывалась, чтобы окончательно не атрофировались мышцы. Заставляла свою культяпку работать. К сожалению, ни хирургическое вмешательство, ни лечебная физкультура не могли помочь полностью восстановить подвижность. И всё-таки я старалась не унывать.
У меня был прекрасный второй муж, мой милый Лёша, и трое детей: вечный старший брат и девочки-двойняшки. Между сыном и дочерьми была разница в десять лет, а всё равно не заметила, как они повзрослели и разъехались. Без них в квартире стало тихо, пусто, вот и повадилась чаще слушать радио.
Радио, будто поймав мысль о нём, выключилось и снова включилось, сбив радиостанцию. Опять! Нужно уже заняться этим на выходных!
– Вторая половина учебного года началась с трагедии. В частной школе «Ельник» один из учеников спрыгнул с крыши. Полиция выясняет, убийство это, самоубийство или несчастный случай. Подробности не подлежат разглашению.
Я так и застыла с наполовину очищенной картошкой, чья кожура свисала спиралькой. Вот-те раз! В этой школе обучались мои дети – сын в старших классах, а двойняшки с пятого, поскольку началку в «Ельнике» не набирали. И за все годы не было никаких нареканий, конфликтов или, тем более, смертей!
К тому же я работала не кем-нибудь, а следователем, и новость пробудила профессиональный интерес. Опрос свидетелей, изучение места преступления и улик, а затем сведение всех ниточек воедино доставляли мне странное удовольствие. Я готова была сутками напролёт корпеть над заметками, диктофонными записями и анализами собранных материалов. Поэтому именно мне доверяли мутные дела, где требовались терпение и усидчивость.
Интересно, кому поручили расследовать текущее? Я отгуливала законный отпуск, но уже сама захотела позвонить начальству и вызваться в добровольцы. Что же там всё-таки случилось? И из-за чего?
Частная школа «Ельник» изначально была семейной. Андрей и Марина Ель хотели создать благотворную среду для обучения и развития своим детям. У них насчитывалось аж восемь, но над открытием школы задумались, когда третьему ребёнку, девочке, диагностировали расстройство аутистического спектра. Обычная школа не подходила ей из-за социума, а коррекционная – из-за высокого уровня интеллекта. Уходить на домашнее обучение не хотелось, вот и занялись образовательным проектом.
