— Между нами ничего нет, — с легкой ухмылкой осаживает меня друг
моего старшего брата, Сайтон. — Прекращай верить в сказки про
истинность, малышка Эйви.
Высокий, широкоплечий, он стоит, прислонившись к двери сеновала.
На нем выправленная свободная сорочка, но даже так видна красота и
подтянутость его тела, стать боевого мага, наследника драконов,
следующего генерала-правителя.
Насмешливый взгляд зеленых с невероятным весенним оттенком глаз
ранит не меньше слов, каждое из которых острым кинжалом врезается в
мое сердце.
Я смотрю на сеновал, откуда, поправляя ворот кофты и одергивая
юбку, выходит моя гувернантка. Не могу поверить, как же так?
Ведь вчера вечером он был совсем другим. Мой брат отправился
один в город, а Сайтон почти весь день провел со мной. А потом мы
лежали на крыше домика на дереве, он показывал мне созвездия и даже
поцеловал. Внезапно, порывисто. Мой первый поцелуй.
Маленькое изображение дракона на моей груди, которое появилось
после этого, сейчас жжет будто раскаленным железом. На глазах
появляются слезы.
— Я ничего не выдумывала, Сайтон, — закусив губу, сдерживаю стон
от боли. — Ты же вчера…
— Что я? Прекрасно провел с тобой время? С ней тоже сегодня было
хорошо, — он кивает в сторону гувернантки и разводит руками, будто
так все и должно быть. — Ты же еще малышка. Подрастешь, найдешь
того, кто оценит твою красоту. Я-то тут причем?
Все так. Все правда. Сама виновата. Ухожу в особняк, только
чтобы никого не видеть и не слышать. Особенно смеха и невероятного,
пробирающегося под самую кожу, голоса Сайтона.
Только там я позволяю себе броситься на кровать, чтобы залить
подушку слезами. Я клянусь, что ни за что на свете больше близко не
подойду к Сайтону, не заговорю с ним, не пересекусь взглядом. А
когда просыпаюсь, понимаю, что дракончик на груди померк так
сильно, что если не знать, что он там был, его практически
невозможно найти.
До самого отъезда моего брата и Сайтона в академию я провожу
время с подругами. Мне приходится терпеть их томные вздохи по
наследнику драконов и делать вид, что мне совсем не больно. А на
следующий год Сайтон уже не приезжает в наше имение.
Семь лет я остаюсь верна своей клятве, данной тем страшным
вечером, и никому не рассказываю о метке истинности от того, кому
оказалась не нужна.
Семь лет спустя
— Ты еще можешь сбежать со свадьбы, Эйви, — с нотками стали в
голосе повторяет мой опекун.
От этого предложения в груди ёкает и леденеют пальцы. Мелькает
мысль, что так и надо сделать. Но это же просто абсурд.
— Дядя Фредди, — я кладу свою руку в ослепительно-белых
кружевных перчатках на плечо опекуну. — Зачем мне бежать? Я так
долго ждала этого дня.
Говорю вроде ему, а убеждаю как будто себя. Точнее, свое сердце,
которое бешено колотится от беспокойства. Дядя качает головой и
поджимает губы.
— Жених не любит тебя, — говорит он. — Зачем тебе это все?
Я хмурюсь и откидываюсь на спинку диванчика в экипаже.
— Ты ошибаешься! Я его люблю, и он любит меня, — сжав зубы
говорю я. — И признай, никто в здравом уме иначе не взял бы меня в
жены.
Мой отец оставил завещание, по которому все наследство отходило
моему старшему брату, а мне предстояло быть под опекой дяди Фредди
до замужества. А после я получала небольшой домик в отдаленной
деревеньке в качестве приданого и месячное содержание. Кому я с
таким богатством нужна-то?
Вот и оставалась я уже пару лет незавидной невестой. Еще год-два
и превратилась бы в старую деву, а там можно и в монастырь. Вейн же
появился как будто из ниоткуда. Он так очаровательно ухаживал, так
меня добивался, что мое сердце растаяло.
