Ведьмин костёр: обожжённые любовью

– Ясна, а что я тебе привез!

Всякий раз, когда я втайне от родителей встречались с женихом, он радовал меня милыми сердцу подарочками. То лентами шелковыми, то бархатными туфельками с загнутыми носами, то расшитым бисером кошельком. В этот раз привез нечто огромное, растопырившее седельную сумку так, что один бок лошади выглядел несуразно большим.

– Что там, Игорь? – я в нетерпении переступала с ноги на ногу, пока он отстегивал поклажу. – Покажи!

– Э, нет! – он бросил сумку на траву. – Пока не заплатишь поцелуем, не узнаешь!

Я с готовностью подставила губы. Вечная торговля с женихом доставляла нам обоим удовольствие. Хоть и не велели нам родители встречаться до свадьбы, мы все равно нашли укромный уголок, где нас никто не видел.

Мои подруги считали меня счастливой. Мало кто влюблен в будущего супруга. Отцы лучше знают, кто подходит, а кто нет. Но мне с Игорем повезло. Встретившись однажды на ярмарке, в таком необычном для женщин месте, как оружейные ряды, мы не могли оторвать друг от друга глаз.

– Это откуда же такая жар–птица взялась?! – изумленно спросил он, отойдя от своих приятелей, разглядывающих ножи и кинжалы. – Чудо чудное, красота невиданная…

Я тоже присматривала подарок для отца, и была удивлена неприкрытым интересом. В нашем городе каждый знал меня в лицо и подойти, а уж тем более, заговорить, никто не отважился бы. Еще бы, дочь самого князя Беримира.

Я подняла глаза и ахнула. Передо мной стоял такой же, как и я, рыжий парень. Нечасто я встречала подобных себе – поцелованных солнцем. Очень вовремя мои няньки увлеклись потешными боями, устраиваемыми заезжими артистами, и позволили мне поговорить с незнакомцем без свидетелей. Всякий знает, незамужней дочери князя нельзя одной выходить из дома, а уж тем более общаться с рыжими незнакомцами.

На восхищенный взгляд парня я ответила таким же дерзким, за что меня непременно бы отругала мама. Не опустила глаза, как положено, не покрылась румянцем смущения, не бросилась под защиту зазевавшихся нянек, а ввязалась в игривую беседу. Уж больно незнакомец мне понравился. Голубоглазый, чернобровый, ладный. И видно было, что совсем неиспорченный. Пухлость щек и пух над верхней губой говорили о том, что он только–только минул черту, после которой можно считаться не отроком, а мужчиной.

– Жар–птица из золотой клетки взялась, – я задрала нос. – А вот откуда в наш город залетела птичка–зарянка, так сладко поющая, очень хотелось бы знать.

Я улыбалась. Назвала птичкой, а в этой зарянке рост немалый. Выше меня, тоненькой тростиночки, на целую голову. И размах плеч, несмотря на юность, такой, что сразу понятно, балуется оружием. Наверняка и меч в руках держит умело и тугую тетиву ловко натягивает.

– Так мы с того берега реки, – он повернулся и показал рукой в сторону мельницы, видной из этой части города. – Недавно в ваши края перебрались. О крепости Ратиборов слышала? Теперь мой отец в ней хозяин.

– Уж не княжич ли Игорь передо мной? – я всплеснула руками. Моя младшая сестра Дара все уши прожужжала о появившихся за рекой братьях. Один здоровый, точно боров, и с именем таким же говорящим – Горан, а второй… Ладный. Ох и ладный. И улыбка такая светлая.

– Так и есть, – его улыбка сделалась еще шире.

Игорь смущенно сунул пятерню в вихры, чем нарушил покой огненных кудрей. В них тут же запутались солнечные лучи. Они так красиво блестели, что мне самой захотелось запустить пальцы в тугие локоны. Жаль, что нам, княжеским дочерям, непозволительно выходить из терема с распущенными волосами. На моем плече лежала туго заплетенная коса.

– А где брат твой Горан? – очень хотелось посмотреть на того, кто на Дарину произвел особое впечатление.